Магия отступника

Единственным соперником мальчику-солдату осталась юная великая, чуть раньше предлагавшая Кинроуву меня убить. Не переставая жевать, мальчик-солдат краем глаза наблюдал за ней и пытался расслышать немногие произнесенные ею слова. Я уловил, что ее зовут Дэйси и что ее клан живет к северу от моего. Мальчик-солдат порылся в воспоминаниях Лисаны. Летом эти два клана почти не общались и только зимой, на побережье, делили охотничьи угодья под кронами хвойных деревьев. Но долина деревьев предков была общей для всех. Их великие находили там последний приют в стволах каэмбр так же, как и наши. Два дерева, павшие первыми, были древнейшими из их старейшин. Мой клан скорбел о них как о потере для народа, но клан Дэйси оплакивал убитых родичей. Не имело значения, что люди, воплощенные в деревьях, умерли многие поколения назад, наоборот, благодаря этому их восприятие мира и мудрость особенно ценились. Гернийцы уничтожили их связь с далеким прошлым. Их переполняла жгучая ненависть. И вот Дэйси следила за тем, как ест мальчик-солдат, а я наблюдал за ней. Ее главными кормильцами были двое мужчин: один примерно мой ровесник, а другой лет сорока. Они о чем-то совещались друг с другом, подавая ей еду, и мальчик-солдат несколько раз ловил на себе неприязненные взгляды младшего.

Совсем не так я представлял себе первую встречу с Кинроувом. Я вновь задумался, зачем он нас пригласил. Его кормилица надеялась заполучить амулет плодородия, это ясно, но, глядя на него и ощущая исходящую от него властность, я сомневался, что это единственная причина. Напряжение между ним и Дэйси казалось осязаемым. Зачем она здесь? Чего рассчитывает добиться? Я подозревал, что Кинроув разыгрывает более сложную политическую игру, чем мы можем вообразить. Это меня беспокоило.

Я начал жалеть, что мальчик-солдат успел насытиться раньше. Мой живот неприятно растянулся, и он ел без прежнего удовольствия, наблюдая за Дэйси и стараясь от нее не отставать. Та замешкалась, и ее кормильцы, склонившись к ней, принялись уговаривать ее продолжить трапезу. Она согласилась еще на кусочек.

Только теперь я понял, что делала Оликея. Она брала солидный кусок еды, подносила его ко рту мальчика-солдата, но часть прикрывала ладонью так, что казалось, будто он ест гораздо больше, чем на самом деле. Дэйси вспыхнула от гнева и бессилия и резко отвернулась от своих кормильцев. Оликея сделала вид, что наполнила его рот еще не один раз, а дважды.

— Думаю, тебе стоит пока остановиться, великий, — громко, чтобы ее услышали, сообщила она. — Обещаю, позже я найду для тебя еще еды.

Мы победили. Мальчик-солдат вздохнул с облегчением. Живот его болел, но, медленно переведя взгляд с мрачного лица Дэйси на удрученного Джодоли, он решил, что итог стоил мучений. Ему удалось утвердиться. Он поднял глаза на Кинроува. Кормилец раскуривал для того трубку. Великий ничем не показал своей осведомленности о происшедшем, но мальчик-солдат не сомневался, что он следил за соревнованием.

— Мы разделили трапезу, — заговорил Кинроув, — и, надеюсь, мое угощение пришлось тебе по нраву. Теперь же давай побеседуем, потому что я хочу знать, что происходит с народом вдали и вблизи. Джодоли рассказал мне о вашем общем клане, Невар. Его слова меня опечалили. Мы понесли огромную потерю, когда пали новые деревья предков. Но все же я горжусь своим успехом. Многие выступали против моего танца, утверждая, что он слишком дорого обходится нашему народу. Но какая цена за сохранность наших старейших деревьев окажется слишком высокой? Если танец прервется и гернийцы с железными лезвиями хлынут вперед, чтобы повалить наши родовые рощи, какая польза нам будет оттого, что мы останемся живы? — Его руки подтверждали каждый вопрос столь же выразительными движениями. — Разве листок переживет ветку? Танец продолжается, чтобы защитить лес. Я уверен, без него все наши предки уже были бы уничтожены. Без моего танца гернийцы уже пришли бы сюда, а наша магия погибла бы. Народу пришел бы конец. Но мой великий танец создает страх, который не подпускает их. Мой великий танец насылает на них усталость и отчаяние. Они не смогли победить мой танец, и не смогут никогда. Нас спасает только мой танец.

Он улыбнулся нам сверху вниз, словно приглашая признать его правоту. Джодоли медленно кивнул, а Дэйси лишь с прищуром покосилась на него. Мальчик-солдат замер, ожидая и наблюдая. Я заметил то, на что он явно не обратил внимания: Оликея уставилась на Кинроува в совершеннейшем ужасе. Тот взглянул на мальчика-солдата, губами все еще улыбаясь, но его глаза ждали ответа и готовились оценить его значимость.