Магия отступника

— Говори! — приказала ему Дэйси, и в нем едва заметно затеплилось раздражение.

Он попытался прочистить горло и не смог.

— Если… уловка… глупо… сдаться теперь, — прохрипел он.

В глазах Дэйси вспыхнул гнев. Она зашла слишком далеко.

— Тогда я просто убью тебя сейчас.

Он закашлялся, горло у него было обметано, словно он болел много недель.

— Таков твой… ответ на все. Убить это. Тогда лучше убей меня. У тебя нет терпения. Для стратегии.

— Какой стратегии?

Он покачал головой. Он едва сумел поднять руку, но ткнул дрожащим пальцем в чашку, которую держал Ликари. Его губы остались плотно сжатыми.

Дэйси презрительно фыркнула:

— Хорошо же. Похоже, твоя «стратегия» означает, что ты будешь молчать, пока я не позволю тебе поесть и напиться. Ладно, я позволю. Потому что знаю, что смогу убить тебя сразу, как только мне это понадобится. Ты подождешь. Сейчас мне стоит заняться другими делами.

Она выпрямилась и огляделась по сторонам. В этот миг она больше напоминала мне офицера, оценивающего ситуацию, чем спекского мага.

— Принесите мне свежей еды и питья, — велела она своим кормильцам. — Я в них нуждаюсь. Несмотря на всю пользу железа, оно высасывает мои силы. Уберите отсюда все мечи, кроме двух. Я хочу, чтобы человек с мечом остался здесь, на подобающем расстоянии от Кинроува. Он должен не забывать о присутствии железа, но не страдать от него. То же относится и к магу захватчиков. Он, — она указала на Джодоли, — может уйти, как только его кормильцы подготовят его к дороге. Теперь я собираюсь поговорить с танцорами. Наши родичи вернутся в зимнее поселение вместе с нами. Те, кого спасли наши воины, могут уйти с ними. Но я хочу, чтобы все, кого магия поработила и заставила танцевать, знали, что теперь они свободны. Если им потребуется помощь, чтобы вернуться к своим кланам, мы им ее окажем.

Оликея поднесла к моему рту кусок мягкого хлеба, сперва окунув его в масло и мед. Пока мальчик-солдат жевал, мое тело радовалось сладкому вкусу. Сила из пищи перетекала в меня.

Пока Дэйси говорила, молодой воин ждал рядом с одним из ее кормильцев, явно собираясь ей доложиться. Как только она замолчала, он почтительно ей поклонился.

— Великая, мы уже сообщили эту новость всем танцорам, — начал он. — Мы сказали им, что они свободны и, если им нужна помощь, мы им ее окажем. Но некоторые из них…

— Некоторые из них останутся со мной. И будут танцевать. Потому что они чувствовали, что именно делали, и знают, что это входит в замысел магии.

Воин, которого перебили, снова коротко поклонился.

— Именно так, великий, — подтвердил он слова Кинроува.

— Ты извратил их умы! — обвинила его Дэйси.

— С ними говорила магия, — возразил Кинроув.

Он все еще возвышался на своем помосте. Рядом с ним столпилось несколько кормильцев, предлагавших ему еду и напитки. Он вернул одному из них чашу и с трудом набрал в грудь воздуха.

— Танец — творение магии, Дэйси. Как ты можешь думать, что он исходит от меня? Да, магия всегда обращалась ко мне через танец. Когда я был моложе и меньше наполнен магией, я и сам танцевал, танцевал, пока не сбивал ноги в кровь, потому что именно тогда магия говорила со мной особенно четко. — Он взял чашу, поданную одним из кормильцев, осушил ее и протянул назад. Голос его окреп. — К каждому из нас магия приходит своим путем. Я не придумывал мой танец, чтобы поработить наш народ. Его дала мне магия — как способ задержать захватчиков. И он подействовал.

— Танец нельзя останавливать.

Я не знал, что мальчик-солдат собирается заговорить, и удивился не меньше Дэйси. Фирада помогла Джодоли подняться на ноги и повела его к выходу из шатра. Услышав эти слова, она замерла и странно на меня покосилась. Я вернул пустую чашку Оликее, Ликари протягивал мне ломтик какого-то плода. Мальчик-солдат скупым жестом велел ему подождать, глубоко вдохнул и попытался вложить в свои слова силу:

— Танец защищает нас. Сейчас нам нельзя ронять этот щит. Подготовка к моей войне потребует времени.

Даже столь краткая речь утомила мальчика-солдата. Оликея протянула ему прохладный стакан, не с водой, а с бледно-золотистым вином. Он отпил, чувствуя, как к нему возвращается толика сил. Я один знал, насколько он втайне зол на Дэйси, которая довела его до подобного состояния. Она отняла у него с таким трудом восстановленную магию, отняла просто так, без малейшей пользы, а ведь в самое ближайшее время силы понадобятся им всем! Однако на его лице не отразилось ничего. Взгляды все еще были прикованы к нему. Он сознавал силу своего молчания и не торопился его нарушать, несмотря на гнев, вспыхнувший в глазах Дэйси. Он опрокинул стакан, осушая остатки вина, и вернул его Оликее.

— Мне нужно мясо, — спокойно сообщил он. — И грибы с оранжевыми кольцами в ножках. А еще сушеные ягоды циррас. Лучше бы, конечно, свежие, но не думаю, что они у кого-нибудь найдутся.

— Я принесу, — вполголоса ответила Оликея и поднялась со своего места рядом с ним.

— Ты пытаешься восстановить запасы магии, — обвинила его Дэйси.