Магия смелых фантазий

— Идиот, — нежно проворковала она, понимая, что ее слова не прошли даром.

Опираясь на протянутую руку, Энди поднялась.

— Вместо того чтобы терять время, наблюдая за тобой, займусь, пожалуй, кабриолетом. Не можешь же ты приехать на собственную свадьбу в спортивной машине, согнувшись в три погибели.

Крепче сжав руку Миранды, Клив повел ее через пляж к душу с пресной водой — обычному шлангу, свисавшему со скалы. Возможно, она считает его идиотом, но тогда он счастливейший идиот на земле. Только что он свалил с плеч груз вины, исповедовавшись Миранде. Она должна знать о нем все — и хорошее, и плохое. Конечно, она была в шоке, но, к его удивлению, разложила все по полочкам: проанализировала каждую деталь, и нашла ей место, проявив железную логику. Он чувствовал себя сломанным мотором, который она разобрала на детали, почистили и смазала, потом собрала заново.

Чувство вины по отношению к Рейчел никогда не покидало Клива. Он не любил ее так, как она этого заслуживала. Они кое-как ладили до того, как Миранда пришла в «Голдфинч». Хотя Клив объяснил, почему принял ее в штат, Рейчел устроила скандал, который стал началом конца.

Клив повернул кран душа, но вода не полилась.

— Он не исправен?

— Должен работать, — сказала Энди. — Его не включали много лет, наверное, заржавел.

Клив поднял голову, и в этот момент лейка душа с треском отвалилась, не задев его по чистой случайности. Однако он не сдержал проклятия, когда на разгоряченное тело обрушился каскад холодной воды. Стоявшая в стороне Энди весело расхохоталась.

— Ах, тебе смешно? — прорычал Клив, хватая ее в охапку и толкая под брызжущие струи.

В шоке Энди выдохнула неожиданное в ее устах ругательство. Словно стирая вырвавшееся слово, он коснулся ее губ большим пальцем. Она издала тихий стон, усиливая его возбуждение, которое не охладил даже ледяной душ. На секунду все замерло: земля словно остановила вращение. Клив опустил голову, коснулся губами ее соленых губ, и они приоткрылись ему навстречу. Время повернуло вспять: Энди отвечала со всем пылом невинной юности, покорившей когда-то раз и навсегда его сердце. Клив опустил бретельки ее купальника, обнажив до пояса прекрасное тело, и ее мягкая грудь прижалась к его груди. Клив жадно ласкал нежные губы, пока оба не начали задыхаться.

Энди закрыла глаза, и Клив поцеловал длинные мокрые ресницы. Она задрожала.

— Замерзла?

Но стоило Кливу закрутить кран, перекрывая воду, как Энди обвила его шею руками и притянула к себе.

— Согрей меня.

— Теперь согрелась? — спросил Клив, когда, тесно обнявшись, они лежали на постели возле открытого окна. Солнце село, и только узенькая полоска света тянулась вдоль линии горизонта. Энди смотрела на ярко сиявшую на западе Венеру и на точки звезд, искрившихся на быстро темневшем небе.

Как описать окутавшее ее тепло? Все происходило совсем иначе, чем в ту отчаянную, проведенную вместе ночь. Хотя секс тогда был страстным и горячим, таким, какого она не испытывала раньше и не могла вообразить, но в нем таилась темная сила, пробуждавшая не радость, а слезы, которые она сдерживала, но пролила потом, когда осталась одна. Она оплакивала то, что могло произойти, но не произойдет никогда.

У Энди никогда не возникало сомнений, что Клив знал, кто был рядом с ним: он шептал ее имя. Она подавляла в себе несбыточную надежду, понимая, что для него она всего лишь свет в конце туннеля, который должен вывести его к новому будущему. Она не рассчитывала на большее.

Сегодня это будущее было рядом, в каждом жесте и прикосновении. Все было немного тревожно, как в первый раз — они познавали друг друга. Клив сдерживал себя, проявляя заботу и нежность, но быстро распалился в ответ на ее призывные стоны. Доведя ее до изнеможения, он губами осушил слезы на щеках, а потом делил с ней смех и шутки.

— Еще как, — улыбнулась Энди — он согрел не только тело, но и душу. — Жаль, что ты пропустил кое-что, иначе я бы представила тебя к награде.

— Что еще пропустил? — шутливо проворчал Клив, который выглядел помолодевшим и возбуждающе опасным, как в те времена, когда увлекал ее в темный угол ангара и целовал до умопомрачения, почти за спиной у отца, а сердце Энди стучало так же сильно и радостно, как в те времена. — Я согрел каждый сантиметр.

Горячая волна желания обожгла ее. Энди засмеялась:

— Значит, виноват сквозняк. Я чувствую, как под правой коленкой…

Она не договорила, потому что Клив перевернул ее лицом в подушку, пощекотал губами указанное место, потом лизнул языком, а потом начал все сначала.

Лежа рядом с Мирандой, Клив думал, что отогрелся впервые за все время, что помнил себя. Его рука покоилась на животе Миранды, где зрела новая жизнь. Закрыв глаза, она положила ладонь поверх его руки, сильнее прижимая к себе. Клив поцеловал ее плечо.

— О чем ты думаешь?

Она подняла ресницы и поглядела в окно, на море, на светящиеся огни рыбачьих лодок.

— Жаль, что мы не сделали этого раньше.

Признание позвучало настолько неожиданно, что Клив немного растерялся, не сразу собравшись с мыслями.