Магия спецназначения

– Интерпол был расформирован, и ЕС организовало что-то другое. Что-то вроде ОСН, кстати. Правда, толку от этого шага пока нет, и вряд ли будет. Сперва нужно всю систему реформировать, потом заново ее развивать. Ну, а там видно будет.

Кайндел не могла не отдать должное тому искусству, с которым Алан увел в сторону беседу, уже готовую превратиться в яростный спор. Как бы ни прозрачна была истина, что каждый имеет право на собственное мнение, и своего патриотизма другому не пришьешь, однако тема сама по себе представлялась слишком уж болезненной. Дискуссия легко могла перерасти в ссору, а этого Алан не хотел. Он вообще предпочитал не спорить, если полагал оппонента безнадежным, то есть не склонным прислушиваться к чужому мнению.

Разговор плавно перекинулся на европейские проблемы, и задержался бы на них, если б Роман не решил вернуться к прежнему вопросу. Правда, он смотрел на него совсем с другой стороны.

– Но если техномаги не выступят на стороне Организации, есть ли надежда, что и Круг не сможет привлечь их на свою сторону?

– Железная надежда.

– Почему?

– Хотя бы потому, что цели Ночи вряд ли устроят техников. А также ее представления о будущем идеальном мире.

– Интересно-интересно, – подбодрил Илья. У него загорелись глаза. – Каковы же ее представления?

– А все просто: миром должны править маги и существа нелюдского происхождения в человеческих телах (раз уж теперь им приходится мириться с бытием в смертных оболочках), простым же людям отводится роль обслуживающего персонала.

За столом ненадолго воцарилась полная тишина. Лишь двое – Алан и Кайндел – с видимым удовольствием доедали колбасу, остальные, забыв про блюда, переглядывались в недоумении. Осознав, что сказанное – не шутка и не ирония, они погрузились в бездны недоумения еще глубже.

– Я как-то не ожидал, что наш оппонент – просто ненормальная баба.

– Она маньяк, что ли?

– У нее, наверное, менопауза. Это ж надо, климактерическая тетка уже второй год нервы ОСН мотает на кулак, и как успешно. С ума сойти!

– В климаксе они и не на такое способны!..

– А ты большой знаток климакса, а, Ильюшенька? – раздраженно усмехнулась Кайндел.

– Я вот одного не понимаю, Айна, как ты могла состоять с ней в одной организации, как могла общаться и работать на эту ненормальную?

– Ночь, конечно, весьма своеобразный человек, но ненормальной ее никак не назовешь.

– А ты человека с подобными идеями считаешь нормальным? Нечто похожее, помнится, исповедовал один негодяй по имени Адольф Шикльгрубер, но его-то считали чокнутым истериком…

– А ты слишком поспешно судишь по поверхностному описанию весьма сложной концепции строения мира, разработанной Ночью.

– Что тут сложного?

– В упрощенной версии Алана – конечно, ничего. Но почему-то тебе не кажется ущербным строение общества, где есть аристократия или, к примеру, бюрократия, обладающие гораздо большим набором прав, чем рядовые обыватели. В том числе и формально, по закону. Как пример – та же депутатская неприкосновенность.

– Не понимаю аналогии.

– Я сейчас все объясню. Ночь считает, что в будущем мире должны править маги. Но вовсе не имеется в виду, что только обладателям чудесных способностей должны быть предоставлены пути в жизни. По большому счету власть держит в руках тот, у кого сила, так что здесь все обосновано. О том, что среди обычных людей во все времена попадались родившиеся в человеческой оболочке нечеловеческие существа, это я тебе уже объясняла. Все они в своем подавляющем большинстве обладали магией, зачастую сильно отличающейся от человеческой.

– Это я понял. Но…

– Я догадываюсь. Ты хочешь спросить, что же будет с простыми людьми?

– Как приятно говорить с человеком, который все понимает с полуслова, – пробормотал Илья.

– Не обижайся. Твой вопрос был очевиден, – Кайндел мимолетно покосилась на хозяина дома. Тот, рассеянно улыбаясь, с удовольствием слушал. Разговор явно забавлял его. – Прежде чем отвечать, я хочу задать тебе один простенький вопрос. Ты вот мне рассказывал, что твой отец работал электриком, а мать – продавщицей в косметическом магазине. Я правильно запомнила?

– Правильно.

– Как ты считаешь, они относились, грубо говоря, к прослойке обслуживающего персонала?

– Ну…

– Я имею в виду, они занимали такое положение в обществе, обеспечивая своим трудом потребности других?

– Ну… Да, – тверчанин несколько мгновений молча смотрел на собеседницу, а потом сообразил, что она имела в виду. – Но, постой! Это же совсем другое. Ну… Как бы… – он запутался, но девушка не торопила его, молча выжидая, пока он сам найдет нужные слова. – Сама посуди, то, что любой человек в нашем прежнем обществе мог оказаться в положении, как ты выразилась, обслуживающего персонала, ничего не значит. Потому что также любой человек имел все возможности вознестись и стать, к примеру, тем же высокопоставленным бюрократом с привилегиями или хозяином огромного концерна.