Магия торжествует

Я почувствовала, как кровь отхлынула от меня, и повернула лезвие. Ну вот. Я перерезала брюшную аорту. Смерть будет быстрой.

Я опустилась на колени, вытащила рубин из доспехов, прижала его к груди и повалилась на бок. В поле зрения появилось лицо отца. Он плакал.

— Почему? Почему? — Он притянул меня к себе, обхватив мою голову руками. — У тебя было все, Цветочек. Почему?

Его лицо посерело. Его пальцы дрожали. Он вскрикнул. Я почувствовала, как его магия борется за жизнь, голодная, ищущая любой источник, чтобы прокормить себя. Я знала этот голод. Он ослеплял. Он хватался за любую магию, просто чтобы сохранить себе жизнь, а у меня под рукой был источник магии.

Я развёла руки. Они всё равно были слишком слабы, чтобы удержать якорь. Он увидел рубин. Он потянулся к нему.

Возьми его, отец. Возьми и используй.

Его кожа была цвета раскрошенного бетона. Если бы у него была секунда на размышление, он бы остановился. Но у него не было ни секунды. Мы умирали вместе, и отец хотел жить. Это сделало его беспечным.

Его пальцы сомкнулись на светящемся камне. Малиновое сияние растаяло над ним. Он питался рубином, впитывая каждую каплю, пока все, что делало якорь тем, чем он был, не слилось с отцом.

Я силилась сказать. Нимрод склонился надо мной.

— Я победила, отец.

Якорь не мог существовать без своего царства, и он стремился вернуться в него любой ценой. Отец же поглотил его. Теперь они были одним целым.

Позади него разверзлась пустота. Я видела только ее край, но чувствовала ее. Она охватила отца и поглотила его целиком.

Только что он был здесь, а в следующий миг его уже не стало. И всё было хорошо.

Мы победили. Конлан будет жить. Кэрран тоже будет жить, если он ещё жив. Я сделала это.

Моя кровь была повсюду на земле. Я думала, что будет больно, но больно не было.

Тетя в бешенстве вцепилась в меня.

— Останься со мной. Хью! Позовите Хью!

— Слишком поздно, — сказала я ей.

Эрра уставилась на меня безумным взглядом и бросилась на меня. Боль пронзила моё тело, вырвав из меня крик. Она пыталась влить в меня свою магию, чтобы я не умерла.

— Нет, — прошептала я. Я не хотела ее жертвы, но у меня не было сил бороться с ней. Она побледнела и исчезла. Магия хлынула в меня прохладным потоком.

Этого было недостаточно. Джули плакала. Кто-то держал меня. Свет померк. Наступила темнота.

Жаль, что я не могу обнять Конлана в последний раз.

Жаль, что я не увидела Кэррана. Хотела бы услышать его голос. Держать его за руку. Не оставаться одной перед уходом.

Жаль, что у меня не было еще немного времени. Было так много вещей, которые я хотела сделать. Я бы все отдала за еще один день.

Я люблю вас всех.

* * *

СМЕРТЬ БЫЛА туманом.

Я шла в нем наугад, не зная, куда идти. Она тянула меня, и я позволила ей.

Я угасала. Моя сущность угасала, мягко растворяясь в сером тумане вокруг меня.

«Отпусти», прошептал туман. «Отпусти все это…»

А потом он расступился. Я стояла на обширной равнине, под ногами у меня была зеленая трава. Золотой солнечный свет струился с голубого неба. Вдалеке паслись стада диких зверей, больших косматых фигур.

Я почувствовала чье-то присутствие позади себя и обернулась.

Колоссальный лев шел ко мне через равнину. Он был черным, и его крылья были сложены на теле. Его большие золотые глаза были полны магии. Она сияла вокруг него, покрывая каждый волосок его шерсти. Он был богом.

Он подошел ко мне и опустил голову.

Я подняла руку и приложила ее к его носу. Он пришел попрощаться. Я вижу его в последний раз.

Лев открыл пасть, показав мне сверкающие клыки.

— ЖИВИ, — сказал он.

Серебряная магия излилась из него в меня.

ПРИШЛА БОЛЬ.

* * *

АГОНИЯ РАЗОРВАЛА МОЕ тело в клочья, я кричала и корчилась. Подо мной было что-то твердое.

— Держу ее, — раздался голос Хью.

Он был надо мной. Я была жива.

Я размахнулась и изо всех сил ударила его в челюсть. Он отлетел в сторону. Я перекатилась на ноги.

Кэрран лежал рядом со мной на окровавленной траве, живой и неподвижный. Я подползла к нему на четвереньках и схватила его.

— Кэрран? Кэрран?

Он открыл глаза, увидел меня и улыбнулся.

— Привет, надирательница задниц.

— Ты ранен?

— Да. И очень устал.

— Что ты сделал?

— Я воскресил тебя, — сказал он.

Боль расцвела у меня в животе, и я рухнула ему на грудь.

— Таков был план с самого начала, — сказал он. — Мой план и план твоей тёти. Достаточно божественной силы для одного чуда.

Я свернулась в клубок, держась за него. Если бы это была какая-то предсмертная галлюцинация, я бы воскресла только для того, чтобы ударить судьбу по лицу.

— Прости, что было больно, — сказал он. — Я первый раз.

Я поцеловала его в грудь. Он погладил меня по волосам.