Магистр Разрушения

Председатель скорбно покачал головой.

— Как я вас понимаю! Значит, все-таки тирсинцы…

— Но, возможно, мне удастся выкроить часок. Скажем, завтра в полдень.

— Идеальное время! Не слишком рано и света достаточно. Будет ли вам удобно провести схватку на полигоне Академии?

— Вполне.

От столичной резиденции Повелителя Шоканги до полигона было ближе, чем собственно до столицы (один из прежних королей выразил свое недовольство поведением подданного, как сумел).

На том и порешили. Совещание закончилось, практически не начавшись.

Покинув кабинет Нантрека, Ребенген решил воспользоваться личными связями и поговорить с Лордом приватно. Бастиана он нагнал у выхода из Башни Магов и, с удовлетворением, отметил, что лукавый перевертыш направляется в зал переноса вместе со своим господином — по легенде, Гэбриэл на время оставил Академию, следуя воле своего отца (если бы Драконис продолжал игнорировать покушения на любимое чадо, это начало бы выглядеть подозрительно).

— Не понимаю, как такие люди занимают руководящие посты! — вместо приветствия начал Лорд.

Ребенген не стал уточнять, кого имеет в виду Повелитель Шоканги.

— Просто все устали и нервничают. Столько всего произошло!

— Я тоже устал, но это не превращает меня в идиота.

— Я тебя умоляю! Делай скидку на размеры, между нами есть физическая разница.

— Действительно, — убедившись в своем врожденном превосходстве, Бастиан подобрел. — Приходи завтра, увидишь много интересного.

— Не сомневаюсь, — Ребенген попытался собраться с мыслями. — Скажи, а как ты определил, что в щит надо ставить рассекатель? — полюбопытствовал он.

— Никак. Я всегда его туда ставлю.

Маг хотел высказаться о глубине паранойи Лорда, но не стал — не при посторонних. Упоминать про осторожность тоже не стоило.

— Надеюсь, завтра все закончится хорошо.

— Перестань, Тео! Откуда такой пессимизм? Человек с искалеченной аурой в принципе не может противостоять полноценному магу. Это будет все равно, что избить слепоглухонемого.

— Остается еще случайность.

— Не будет никаких случайностей!

— Аминь.

В день поединка Ребенген пришел к транспортным пентаграммам за час до двенадцати и не прогадал — желающих посмотреть на сражающегося Лорда собралось едва ли не больше, чем на встречу с Ракшем (столица рядом), а добираться до полигона своим ходом никто не хотел. Комфортом зрителей Орден не озаботился — прибывшие мокли под мелким дождем на границе большого, углубленного на два метра в землю поля. Пришли бывшие подчиненные Сандерса, от простых Целителей отличавшиеся хорошей физической формой и военной выправкой, бренчали странными устройствами изнывающие от любопытства эксперты из Цеха Новых Знаний, у самого ограждения с благостными улыбками отиралась пара священников — святые отцы тоже не гнушались мордобоя. За спиной Главы Целителей маячил уже знакомый знаток стахийских нравов. Ребенген знал, что в толпе присутствуют и те трое, которые помогали Нантреку усмирить Бастиана, взбесившегося после смерти отца (по нынешним временам — живые легенды). Маг был уверен — Драконис не забыл обидчиков, но утешал себя тем, что Повелитель Шоканги не разменивается на отдельные личности, а мстит Арконийскому Ордену в целом.

Повелитель Шоканги прибыл за пять минут до двенадцати в удобном крытом экипаже. Простой черно-красный мундир защищал Лорда разве что от непогоды — ни амулетов, ни брони Бастиан надевать не пожелал. Зато лже-Першин снова был рядом.

— Наблюдай внимательно! — поучал его хозяин. — Тебе это важнее, чем им. Или ты думаешь, что о тебе забыли?

Лорд неторопливо спустился к вычерченному на песке кругу и Нантрек подал знак начинать. Целители выволокли южанина на середину площадки, сняли смирительную рубашку, плотно расписанную блокирующими знаками, а потом быстро ретировались. Драконис остался стоять, терпеливо дожидаясь, когда противник изволит очнуться.

На взгляд Ребенгена, слишком спокойно и расслабленно.

Чужак атаковал молниеносно, не выдав своего намерения ни звуком, ни движением. Какое-то омерзительно несбалансированное заклятье, единственным назначением которого было рвать и калечить, ринулось в сторону Великого Лорда без особого прицела (в такую тушу захочешь — не промахнешься). Ребенген, никогда не любивший лишенную опорных знаков, спонтанную и непродуманную боевую магию смог оценить только мощность удара — такого хватило бы на пятерых. Разум отказывался верить в возможность отразить нечто подобное.

Атакующее и защитное заклинание встретились точно на полпути между противниками — классика (Драконис явно рисовался перед зрителями). Титаническая мощь разрядилась в пространство россыпью безобидных искр, и в толпе пронеслось многоголосое «уф!». Большинство зрителей призвали Истинное Зрение и теперь стоически терпели ощущения, вызываемые магией чужака (самому Ребенгену хватило одного взгляда): шаманство как оно есть — противоестественное использование природных способностей, почему-то именуемое даром потусторонних сил.