Магистр Разрушения

— Не совсем так, — Лорд поднял вверх палец. — Все стахийские шаманы используют в работе один и тот же набор ключевых фраз и жестов, вследствие чего любой тирсинский маг заранее знает, какое действо от них ожидать. Стахийцы ничего не могут с этим поделать — сами они не владеют секретом создания артефактов-матриц. Предсказуемость не дает шаманам реализовать свои преимущества. Но у этого типа было три новых ключа! Либо тот, кто его послал, владеет набором, альтернативным стахийскому, либо способен создавать матрицы по своему выбору. Предлагаю ориентироваться на второе. Значит, нам будут противостоять полчища людей-амулетов с непредсказуемыми свойствами. Уверенно противостоять им способен только опытный маг пятого-шестого уровня, таких за один год не выучишь, а умирать они могут не только от колдовства.

— При массовом обращении одаренных они лишатся магов за два-три поколения! — не утерпел Ребенген. — Пример Стаха у нас перед глазами. Ритуальная магия в первую очередь бьет по потомству, а на восстановление популяции потребуются века!

— Но то будут поколения, а нас они задавят здесь и сейчас!

— Наши ученики погибнут раньше, чем получат необходимый опыт, — спокойно кивнул Нантрек. — Если война затянется, нас завалят мясом. Овцы затопчут волков.

Вот теперь-то мысли присутствующих заработали в полную силу и в нужном направлении.

— Значит, необходимо реализовать наш потенциал сразу и в полную силу, — резюмировал Мурмалин. — Будем готовить превентивный удар.

— Вот-вот, — удовлетворенно кивнул Драконис. — И надеюсь, по возвращении с юга мой сын будет смотреть на жизнь более реалистично.

— Ась? — встрепенулся Нантрек.

— Гэбриэл просил меня воздержаться от поголовного истребления соплеменников Сандерса, а нам потребуется именно это — полное уничтожение. Не должно остаться ни учеников, ни наставников, вообще никого, кто может воссоздать впоследствии эту школу. Я бы даже нашему уважаемому королю не говорил о ней — слишком уж велико искушение.

— Удобно для войны, но убийственно для волшебной традиции. Думаю, Основатели не зря сделали запретными некоторые области магии, не связанные с самотворящимся колдовством. Я понял вас, милорд.

Глава 17

Племя горных дикарей приняло нас не то, чтобы радушно, но с воодушевлением. Нет-нет, вождь племени, одноглазый бандит по имени Варайя, не страдал наивностью: после стольких лет суровой борьбы за существование безоглядное доверие к чужакам стало бы признаком слабоумия. Но одного намека Иракеля на возможность избавления от демонов было достаточно, чтобы нас готовы были носить на руках, периодически подкидывая. Ручные твари Вечных владык всех вусмерть замумукали.

Воспользоваться гостеприимством Варайи меня заставила крайняя нужда — необходимость изучить местное наречие. То, как легко мы смогли объясниться с Иракелем, ввело меня в заблуждение, оказалось, что правильным выговором шаман обязан исключительно амулету, а все его соплеменники хрипели, шипели и чмокали на безумной смеси далийского, арабийского и еще непонятно, чьего. Проще было рассматривать ее как отдельный язык, чем пытаться сравнивать с уже известными. Если бы ни это, я бы ни на один лишний день в горах не задержался.

Начнем с того, что верхние горизонты древних выработок, в которых племя разместилось после отступления ловцов, в принципе не предназначались под жилье и не обеспечивали даже минимума комфорта. Сами дикари обработкой камня не занимались, поскольку на одном месте долго не задерживались. Кочевники подземных лабиринтов расстилали войлоки и шкуры прямо на полу заброшенных штреков, поперек прохода натягивались занавески, призванные имитировать уют, а между ними размещались люди — семьями, компаниями или по одному. Отдельная стоянка полагалась только шаманам (из-за пристрастия к вонючим зельям) и самому вождю. Что хуже: в плохо проветриваемых подземельях не было ни места, не материала для хорошего костра, поэтому пищу готовили один раз в несколько дней и ели холодной, а три четверти рациона составляли пресные сухари и солонина. Великий Лорд в принципе не может насытиться такой дрянью. Я съедал все, что готовы были выделить мне эти нищие бродяги, и никак не мог заглушить урчания в животе. А что такое голодный Разрушитель… Короче говоря, у меня тоже быстро появилась отдельная стоянка.

Меж тем, Третий Ракш процветал. Его поведение изменилось разительно, словно бывший демон еще раз попал во Тьму — моим спутником овладела необыкновенная общительность. Языковой барьер его не сдерживал — любую проблему Ракш все равно решал так, как сам считал нужным, а окружающим оставалось либо смириться с этим, либо оказывать физическое сопротивление. Сначала дикари ругались и жаловались на Третьего вождю, потом заметили, что охотиться, шить гамаши и играть в нарды (суровую мужскую игру) у него получается ничуть не хуже, чем у местных. Прошло две недели, и Ракш уже на равных принимал участие в жизни племени, а я все еще набирал словарный запас.