Магистрат. Том 2

Зал понемногу заполнялся, набралось человек пятьдесят, пока стеклянная перегородка не закрыла вход. Директор взбежал на сцену и прочел легкое заклинание, что усиливало его голос, заменяя микрофон.

— Господа! — Выкрикнул он, призывая все взгляды на себя. — Сейчас я объясню, зачем вас собрал. Попрошу не перебивать, я объявлю очень важную информацию! Через семь с половиной часов войско Дюмара прорвет оборону Магистрата и ударит по нам.

Зал погрузился в тишину, никто даже кашлянуть не посмел.

— Дюмар знает будущее. Он спрогнозировал результаты битвы и имеет все шансы на победу, — продолжал Алистер. — Но и у нас есть время подготовиться. Во-первых я должен вам объяснить, что он не всевластен! Мы изучили конструкт, который наш агент выкрал из логова врага, и вот результат: заклинание работает либо на человека, либо на небольшую площадь, его сила ограничена способностями мага, видения будущего прерывисты и не всегда точны.

— Позвольте вопрос, — протянул руку один из деканов, — а как Дюмар вообще попадет в Магистрат? Обитель неприступна: обереги и охранные заклинания не дадут никому вторгнуться на нашу территорию.

— Только если кто-то изнутри его пропустит, — ответил директор, и сразу стало понятно, что он ожидал подобных вопросов. — Иначе никак, это очевидно.

К Алистеру присоединился Леонард, он встал рядом и перехватил инициативу.

— Согласно данным, которые удалось выпытать у захваченного чернокнижника, Дюмар располагает точечной и неполной информацией о ходе будущей битвы. Не более трех-четырех видений из разных позиций. Объясню почему: использовать подобную магию на солдат он не мог, так как это слишком затратно, а применить конструкт на главной площади у него не было возможности. Поэтому он знает лишь своё будущее и своих ближайших подчиненных.

— И это все равно гигантское преимущество, — подхватил директор. — Но у нас тоже была возможность использовать конструкт. Видения подтвердили слова пленника, и теперь мы знаем план нападения. И будем пытаться перехитрить противника.

Это была игра. План Алистера против Влада.

Кто умнее, прозорливей, безжалостней. Погано чувствовать себя пешкой в такого рода противостоянии, сбросят с доски как разменную монету и не поморщатся.

— У врага две основные цели, — подрыв башен Института и уничтожение верхушки круга. Это логично: таким образом, мы можем лишиться поддержки в виде новых рекрутов, и одновременно останемся без руководящего состава. Пока мы будем терять силы, чернокнижники наоборот наращивают численность. Не стоит говорить, что успех плана Дюмара сильно ударит по Магистрату. Настолько сильно, что мы можем не оправиться.

— Поэтому у нас тоже две цели, но в обороне, — продолжил Леонард. — Мы должны защитить студентов и преподавателей, а также сделать все возможное, чтобы чернокнижники обломали зубы. Вторжение на нашу территорию обязано стать для них жестоким уроком. На помощь Парадизиума рассчитывать не приходится, их представитель не появлялся в нашей реальности месяц, поэтому справляться будем сами.

— Если совсем просто, — мы должны убить как можно больше этих ублюдков, — объявил директор. — Передайте лекторам: никого не жалеть, никаких ограничений по заклинаниям, никаких правил. Пленных можете не брать.

Он показал на экране карту, что мигала синими и красными точками.

— Это ориентировочная расстановка сил. Мы знаем, что Экспонента падет, и её уничтожение предотвратить мы не в силах. Поэтому мы проведем спецоперацию, детали которой согласовали с Магистрами. В башне будут находиться студенты и преподаватели со способностями к трансгрессии. Как только противник проникнет внутрь, учителя во главе с ректором оперативно переместят учеников в безопасную зону, — сюда. Отсюда они смогут спуститься в Секретариат в сохранности.

Алистер показал на мигающую точку на карте, участок между Экспонентой и Филактерией.

— Как только все студенты будут эвакуированы, мы сами инициируем подрыв в башне, и разом уничтожим большую часть атакующих.

После этих слов я ожидал неодобрительного гула, возгласов возмущения или чего-то подобного, но зал молчал. Никто из присутствующих даже носом не повел. Он так спокойно об этом рассказал, так уверенно обставил, что даже сомнений ни у кого не возникло.

Неожиданно, среди всех согласных появился один, что не пошел на поводу.

Роман Алексеевич поднялся со своего места и громко сказал:

— Я позволю выразить протест. Вы собираетесь использовать детей как приманку. Я не вижу ни одной причины, для допущения подобного риска. Неужели совет был единогласен в принятии этого решения? Неужели нет другой стратегии?