Магнит неприятностей

Дейзара какое-то время стоял, шатаясь, затем нагнулся, чтобы подобрать свое имущество, разбросанное по тротуару. Луноподобные глаза смотрели на высокого человека.

— Я вам очень и очень благодарен, незнакомец, сэр. Как и многие представители его вида, Дейзара отлично говорила на террангло. «Как человек, занимающийся бизнесом в нескольких мирах, я не из тех, кто делает обобщения относительно природы вида». Двупалые руки поправили и переставили вещи, поднятые с земли. «Но я должен сказать, что до вашего прибытия и вмешательства мое мнение о вас действительно претерпевало самое резкое падение».

«Рад, что мне удалось сбалансировать ситуацию. Если вас это утешит, ваше мнение о моем виде, вероятно, все еще выше, чем мое собственное. Флинкс повернулся, чтобы уйти.

Словно бледная веревка, одна чужая рука торопливо чертила в воздухе тревожные круги перед своим хозяином. «Подожди, добрый человек! Я полагаю, что среди вашего народа, как и среди моего, принято вознаграждать такой самоотверженный поступок. Другая двупалая рука начала возиться с запаянным отрезком какой-то металлической ткани.

— Некоторые так и сказали бы, — пробормотал в ответ Флинкс, — но у меня это не принято.

Увидев, что приехавший Дейзара благополучно вернулся на главный проспект, его спаситель повернулся и зашагал в противоположном направлении, оставив ошеломленного инопланетянина следовать за ним своими огромными глазами. Флинкс в любом случае отклонил бы предложение о награде, но у него была другая причина отказаться от компании другого посетителя.

Окруженный, погруженный в себя и окутанный таким количеством кипящих эмоций, лекарство, которое он принял, уже начинало действовать, а в голове начинало раскалываться, как будто мастера какой-то второстепенной расы пытались просверлить себе путь в затылок его мозга. . Он должен был найти способ смягчить их, иначе ему придется покинуть этот мир, не придя к выводам, которые он искал, к вопросам, которые он задавал себе. Это был не так давно побывавший Аррав, где он мог без особых усилий заткнуть чувства местных жителей. Здесь, как и почти в любом другом мире, он почти не контролировал эмоциональную бурю, бушевавшую вокруг него.

В конце концов он решил, что, пока боль не станет невыносимой, он не убежит из Маландере. Вместо этого он пытался найти в нем менее эмоционально бурное пространство.

Единственная надежда, которую он питал, заключалась в том, что ночи могут оказаться менее агрессивными и тревожными, чем дни. Это желание было быстро подавлено, когда он лежал в постели в своем гостиничном номере после захода солнца только для того, чтобы подвергнуться эмоциональному нападению так же сильно, как и в полдень. Не в силах заснуть, он встал, надел ремень и рюкзак, убедился, что Пипу удобно в глубине последнего, и вышел наружу. Он не мог сжать или оттолкнуть поток чувств, нахлынувший вокруг него, но физическая активность помогла несколько уменьшить дискомфорт. Лежать без движения было хуже всего. По крайней мере, когда он двигался, наблюдал, изучал постоянно меняющуюся обстановку, это заставляло его мысли сосредоточиться на чем-то другом, кроме пульсации в голове.

Ночью Malandere был таким же динамичным, как и днем, хотя направленность деятельности была иной. Коммерция по-прежнему оставалась основным направлением бизнеса, но она, как правило, происходила на более личном уровне. Компании могут быть закрыты в течение дня, муниципальные учреждения отключены, но куда ни глянь, что-то продается, обменивается, обменивается, предлагается или обменивается. А иногда и кого-то.

Даже больше, чем в дневное время, темные улицы города были задушены одеялом эмоций. Чувства кипели и бурлили вокруг него. Прежде всего среди моря чувств были отчаяние и желание, последнее часто приводило к первому. Как и многие процветающие, широко открытые миры-колонии, Висария была первым выбором для тех, кто надеется, и последним прибежищем для безнадежных, тысячи ее обитателей движимы двойным динамо триумфа и отчаяния. Потребность в успехе заставляла людей, которые могли бы работать по законным профессиям в других мирах, прибегать к занятиям, о которых они в противном случае и не подумали бы. Грабеж безобидного посещения Дейзара, например.