Магнолия

— С Петрухой? Да нет, — усмехнулся Доктор, — не с этим вашим горе-преподавателем. Что он знает — солдафон переодетый! С другим физиком. Из настоящих… Из того института, что военные привлекли к вашим делам. Толковый вроде мужик. Они тут вас втихаря изучали. И ту информацию, что уже скопилась, обрабатывали. Теперь-то, со вчерашнего дня, информации, конечно, прибавилось… Но и тогда они помозговали так, знаешь, неплохо, официальный отчет, надо понимать, не представили, не успели, но неофициально он мне такую мысль двинул. По-моему, говорит, их (вас, ребятки мои) когда делали, то внесли одно существенное усовершенствование: вывели чуть-чуть, краешком, за пределы трехмерного пространства. Ну, более объемными сделали, что ли… И ваши способности — суть возможность переходить на новый уровень. Пространственный. Перескакивать, понимаешь ли, в новое измерение. А уж через то измерение на наш, более простой, трехмерный уровень влиять.

— Вот здорово! — захлопала в ладоши Магнолия.

— Ты подожди радоваться. Дело в том, что ты-то как раз и не подходишь под эту гипотезу. Судя по тому, что ты рассказала. Ага. Допустим, я еще могу представить, как с помощью скачка через иное пространство твои родственники-супера в мгновение ока переносятся с места на место. Но ты-то!.. У тебя ж эти способности то появляются, то исчезают! А то, понимаешь ли, вообще сменяются другими — совсем уж какими-то странными…

— А это как раз просто! — махнула рукой Магнолия. — Ты ж сам говорил, что я, наверно, опытный образец нового этапа. Я просто, наверно, еще более объемная, чем остальные. И выхожу не в одно дополнительное измерение, а, допустим, в два-три. Но я же опытный образец, недоделок. Меня, наверно, плохо закрепили между пространствами. И я своими толстыми объемными боками (ты не гляди так — этих моих толстых боков все равно не видно) среди всяких разных измерений плаваю как поплавок — то одним боком в одном пространстве всплыву, то другим — в другом. И способности приобретаю — то одного пространства, то другого. А сколько их всего, этих пространств-измерений, ты знаешь?

— Нет, не знаю, — взволнованно сказал Доктор. — А ведь верно! Слушай, ну голова у тебя! Сообразила! Ну деваха!

И добавил с нежностью:

— Сверхмагнолия ты моя, Суперхарбор.

— Да нет… — грустно сказала Магнолия. — Ничего я особенно не сообразила. Просто я чувствую эту свою неустойчивость. Ощущаю. Сама вроде перед тобой сейчас стою, а сама кувыркаюсь где-то. По неведомым измерениям-пространствам. И никак остановиться не могу… Если так дальше пойдет — глядишь, меня из этого нашего трехмерного мира вообще вырвет да и вынесет куда-нибудь к черту на кулички. Почти уже было такое. Уже я чуть не уехала в какой-то дикий мир. Вот кошмар! Это ж надо, как плохо я в исходной точке закреплена. Уж хотя бы только в одном бы… Ой!!

Кинжальной остроты боль опять пропорола правое подреберье и, пройдя через грудь, отозвалась в переносице. Магнолия на какой-то момент даже потеряла сознание.

8

Очнулась она на руках у Доктора. И такими полными ужаса глазами смотрел он на нее, что Магнолии стало совсем стыдно за свою слабость.

— Что? Что такое? — прерывающимся голосом спрашивал Доктор. Его круглое, мягкое лицо было бледно-сероватым, и Магнолия решила — во что бы то ни стало! — больше не огорчать его.

Однако, пока часть ее сознания была занята принятием столь героического решения, вторая часть, принадлежащая послушной девочке, успела ответить на заданный вопрос, и Магнолия с удивлением услышала свое бормотание:

— Нет… не знаю… что-то кончается… конец… я не знаю…

Ясно, что после такого заявления Доктор перепугался еще больше.

Он бережно опустил Магнолию на кипу книг, бросился куда-то бежать… Потом вдруг остановился, закричал, обращаясь почему-то к потолку:

— Сволочи! Ну вы ж наверняка нас слушаете — так сделайте же что-нибудь!! Полковники, мать вашу, генералы! Она ж умрет!

А лежать было неудобно — под ребра давили твердые книги. Но и пошевелиться не было никаких сил. «Все сначала?» — спокойно подумала Магнолия.

Вязкое, мучительное бессилие спеленало тело. Хотя мозг работал очень четко — отвратительно четко! Минимум эмоций — и полное понимание ситуации. Весьма неблагоприятный симптом.

Дело-то было, как поняла Магнолия, совсем пустячное. Однако в данной ситуации — практически безнадежное. Просто заканчивались ее энергоресурсы. Видимо, тогда — перед первым межпространственным прыжком — почти сутки назад — ее энергетика перешла на новый, более высокий режим работы. И Магнолия, глупая, принялась вовсю тратить свои ресурсы. Ресурсы, должно быть, немалые — они копились в кладовых ее организма, наверно, все два предыдущих месяца. Тратить-то тратила, а ничего не ела. Да и голода не было. Обычного голода. Он, видно, теперь проявлялся через боль в печени. И этот голод обычной пищей было не устранить. Теперь и есть надо как-то по-другому. Но как — этого она не знала.

И зря Доктор волнуется. Зовет кого-то. Обычные люди — будь они хоть трижды генералы — ей помочь ничем не могут. Да и сам Доктор не поможет…