Маяк в Борсхане

Но в следующую минуту я получил ответ на свой вопрос. Грузный, солидного вида анголец, здороваясь, проигнорировал «местный обычай», и Колосков тут же с оглушительным смехом схватил его левой рукой за промежность.

— Не зевай Борух, а то без яиц останешься!

Скрывая болезненную гримасу, «Борух» тоже пытался улыбнуться, но выходило это у него с трудом.

— Пойдем, наука, а то нам и пообедать не дадут, — Колосков увлек меня к столику в углу. На нем лежали ножи и вилки, салфетки, стояла вазочка с хлебом и два стакана компота. Хотя вся веранда была переполнена, этот столик почему-то никто не занимал.

— Пей компот, наука! Водку будем вечером, после службы!

Полковник залпом выпил свой компот. Соседние столики стремительно пустели. Чернокожие офицеры оставляли недоеденные тарелки и быстро шли к выходу.

— Что случилось? — удивился я. — Куда они все уходят?

Аккуратно вытряхнув на асфальтовый пол последние капли, Колосков буднично вытащил из кармана гранату «Ф-1», вставил в стакан и сдвинул его к самому краю. Теперь опустела половина веранды, у выхода возникла давка.

— Да потому что серливые! — раздраженно объяснил он. — Ты посмотри, сегодня я даже чеку не снял, а они все равно убегают! Ну, как с ними воевать?

Я молчал, ибо не знал, что ответить.

— В восемьдесят пятом похожая история была, — полковник доверительно наклонился. — В порту Луанды заминировали немецкий сухогруз с боеприпасами: десять тысяч тонн — представляешь? Вторая Хиросима! Только, к счастью, из четырех мин взорвалась лишь одна, и детонации не произошло… Так эти обезьяны все намылились из города, вот как сейчас…

Он показал пальцем на толпящихся у выхода ангольцев.

— В Москву сообщили — мол, что делать? Молчат. А остальные три ведь в любой момент рвануть могут! Тогда начштаба группировки кораблей Юра Кубасов спустился с аквалангом, обвязал мины капроновым тросом, а потом сорвал скоростным катером и затопил в открытом море. Вот и все!

Колосков пристукнул ладонью по столу. Стакан с гранатой подпрыгнул.

— А Москва только через три дня ответила. Мол, вырежите обшивку в радиусе трех метров вокруг каждой мины и без вибраций отбуксируйте подальше. Классный совет, правда? Без вибраций!

Тяжелая ладонь вновь ударила по столу.

Сбоку вынырнул вездесущий Хамусум с подносом. Опасливо косясь на гранату, он выставил перед нами тарелки с чем-то похожим на мясное рагу.

— Что смотришь? — сурово спросил Колосков и взялся за стакан. — Когда руки надо мыть: до сортира или после?

— После, господин фельдмаршал! Падла буду!

— Ну, тогда ладно. — Полковник улыбнулся, и парнишка мгновенно исчез.

— Жаркое из игуаны, — пояснил Колосков и оживленно потер ладони. — Конечно, и водки жахнуть бы в самый раз, но нельзя — экзамен по тактике принимаю! А ты пока расскажи, правда, что у вас там Союз развалился? Охренели вы там все, что ли?

За 21 день до дня «Ч».

Мыс Канаверал, США

Ракета-носитель «Дельта-II» обычно забрасывает на орбиту сразу кассету спутников, чтобы оправдать расходы по запуску. Но сегодня в грузовом контейнере было не пять космических аппаратов и даже не три, а всего один, что наводило старожилов космодрома на определенные соображения: военный груз. То, что запуск производился ночью, и к тому же полностью отсутствовала пресса, эти соображения уточняло: особо секретный военный груз. К тому же на космодроме вообще не было посторонних, причем в категорию посторонних на этот раз попадали даже сотрудники, не входящие в состав дежурной смены. Значит, дело ясное — особо секретный груз чрезвычайной важности!

Сама процедура запуска прошла без осложнений, как говорят инженеры российских стартовых столов — «штатно», а их американские коллеги — «нормативно». «Дельта» загремела двигателями, окуталась дымом, тяжело оторвалась от бетонной площадки, медленно поднялась на столбе красно-белого пламени, а потом, будто окончательно решившись, рванулась, ввинтилась в звездное небо и исчезла, затерявшись среди мириадов небесных светил. Многокилометровый огненный хвост обозначил направление ее полета, и еще несколько минут прямой, как стрела, красный след тлел в плотных слоях атмосферы, постепенно тускнея, словно вольфрамовая нить перегоревшей лампочки. Наконец свечение исчезло, растворившись в черноте флоридской ночи.

На высоте 360 километров обтекатель первой ступени отлетел в сторону, и космический аппарат «МХ-10» занял свое место на стационарной околоземной орбите.

Он был похож на большую катушку размером с диван и выглядел довольно неуклюже, но в безвоздушном пространстве форма не имела значения. С хрустом развернулись секции солнечной батареи, как будто бесполезные в космосе крылья заблудившегося самолета.