Майор 'Вихрь'

Крыся обращала на себя внимание. Она была хороша и не затаскана, как все женщины, собиравшиеся здесь. Вихрь шел с ней через зал к перегородке, за которой сидел хозяин. Вихрь был одет в скромный костюм, может быть, даже чересчур скромный, если бы только в петлице левого лацкана не было маленького значка члена немецкой национал-социалистской рабочей партии. Волосы его были зализаны бриолином. Очки старили - они были с толстой коричневой роговой оправой, которая закрывала чуть не четверть лица.

Хозяин - в петлице пиджака значок с портретом фюрера - провел его за маленький столик возле сцены.

- Здесь слишком шумно, - сказал Вихрь по-польски. - У меня лопнут перепонки.

- Может быть, фрау любит громкий джаз? - улыбнулся хозяин.

- Это не фрау, - жестко ответил Вихрь, - это пани.

Он заметил, как у официантки, что стояла возле хозяина, сузились глаза, словно у кошки перед прыжком. Но это было мгновение - быстрое, стреляющее мгновение.

- Вон там, пожалуйста, - Вихрь указал глазами на столик возле стены: оттуда хороший обзор всего зала и закутка хозяина.

- Там дует от окна.

- Ничего. Я - закаленный человек.

Вихрь заказал белого вина и сыру. Налил вина в бокалы, положил свою руку на ледяные пальцы Крыси и сказал:

- Пани волнуется?

- Да... - ответила Крыся шепотом.

- Не надо волноваться, - так же тихо сказал Вихрь. - Давайте выпьем за тех, кто нас ждет.

Они выпили, и Вихрь попросил:

- А теперь расскажите мне все, моя маленькая польская козочка, про то, что вам хочется мне рассказать.

- Мне хочется вам рассказать, - начала Крыся повторять текст, заученный ею накануне, - про то, как глупо ошибиться в первый раз и как безнадежно преступно ошибаться вторично. Я все время боюсь ошибиться вторично.

- Пойдемте танцевать, - сказал Вихрь, - я еще ни разу не танцевал с пани.

Седой и Богданов пили молча, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Иногда только Седой что-то рассказывал ему, и Степан начинал громко смеяться - так разработал его поведение Вихрь. Пьяный человек в ночном кабаре обязан быть громким во всем: в слове, смехе, любви - тогда это в порядке вещей. Если человек скован, он тем самым может дать повод к драке: молчаливых и тихих не очень-то жалуют в кабаках. Пьяный не любит, когда его окружают зажатые, трезвые люди, он хочет, чтоб вокруг были все так же счастливы, как и он.

К столику Вихря подошел обер-лейтенант люфтваффе, поклонился Крысе и сказал:

- Могу я просить фройляйн танцевать с солдатом?

- Пани танцует с солдатом, мой друг, - ответил Вихрь.

Обер-лейтенант секунду стоял над ними, раскачиваясь с мысков на пятки, а потом чересчур экзальтированно поклонился и отошел к своим.

Вихрь снова пошел танцевать с Крысей.

- Я очень люблю танцевать, - сказала Крыся, - и Курт любит танцевать. Мы с ним вдвоем танцуем до упаду. Он только больше всего любит вальсы, а я люблю танго со слезой.

- Что это такое - танго со слезой?

- Его часто пел по радио Феоктистов-Нимуэр.

- О чем же он пел?

- О том, что танец - всегда воспоминание о прошлом. Когда танцуешь, обязательно вспоминаешь ушедшее и ушедших, и тебе становится невыразимо грустно, как будто уже старость и ничего не осталось, кроме воспоминаний...

А потом офицеры заставили своих проституточек танцевать на сцене, и девочки неумело дрыгали ногами и кричали какое-то непотребство - голоса у них звонкие, детские.

- Бедненькие, - сказала Крыся, - за что их покарал Господь?

- Господь здесь ни при чем.

- Может быть, у них дома голодные матери и братья.

- Сейчас нет сытых матерей, Крыся, - тихо сказал Вихрь, - это не оправдание. Голодные матери - это заслон, который себе создает похоть.

- Мужчины всегда слишком строги к ошибкам женщин.

- Во-первых, они - девочки, а не женщины. А во-вторых, это даже не ошибка. Это - предательство.

Крыся вдруг вспыхнула. Вихрь снова положил руку на ее ледяные пальцы и сказал:

- Не надо принимать на себя чужие грехи.

...К четырем часам утра кабаре опустело. Остались только два пьяных посетителя. Они никак не могли подняться из-за стола, и хозяин с дюжим поваром пытались вытолкнуть их из маленького полуподвального зала.

- Иди, - шепнул Вихрь, - иди, Крыся.

Крыся глубоко вздохнула, нахмурилась и, резко поднявшись, быстро пошла через зал к выходу. Вихрь проводил ее взглядом, поднялся и достал из кармана пистолет.

- Всем сидеть тихо! - сказал он.

Хозяин с поваром обернулись. Человек, которого они пытались вытащить, бухнулся лбом об стол. У входа стоял Богданов с гранатами. Возле него был Седой.

Хозяин обмяк и опустился на пол.

...Когда они выскочили из кабаре, возле машины Аппеля стояли эсэсовцы-патрульные и молча просматривали документы шофера. Крыся прижалась к стене, расставив руки, словно распятая.

Было уже светло, хотя солнце еще не взошло.

ЯДРО ОРЕХА