Майор 'Вихрь'

_Гитлер_. Я призываю вас смотреть вперед, я призываю вас видеть победу! Аахен? Мне совестно вас слушать! Антверпен! Да, да! Антверпен! Главная база американцев и англичан, порт, овладев которым мы перережем их коммуникации. Мы отрезаем четыре армии севернее Арденн и громим их в котле! Мой прошлогодний призыв: превратить каждый город, каждую деревню, каждый дом на востоке в крепость, хотя и вызывал молчаливую пассивность у некоторых военных, тем не менее оправдал себя, и оправдал блестяще! Восточный фронт сейчас стабилен. У нас есть пауза: пока большевики готовят свое зимнее наступление, мы громим западных союзников. И они бегут! И тогда я им предлагаю условия мира, а не они мне, как кричат их безмозглые, слепые пропагандисты! Разбитой армии надо по крайней мере три-четыре месяца, чтобы прийти в себя. Помножьте это время на зиму. И приплюсуйте сюда нравы западных армий: там солдат не будет сражаться до тех пор, пока его не застрахуют на десять тысяч долларов, пока ему не построят теплого сортира и не привезут бразильского кофе. Их героизм - это застрахованный героизм! Героизм немецкого солдата - это героизм идеи, веры и устремленности. Итак, Модель, вы назначены руководителем контрнаступления в Арденнах как командующий группой армий "Б". А вы, Рундштедт, как мой противник в этом вопросе, назначаетесь ответственным за успех этого наступления и принимаете на себя общее оперативное руководство. Я даю вам тридцать шесть отборных дивизий, с ними вы принесете победу нации. Всю подготовку следует провести, дождавшись нелетной погоды, когда будет парализована вражеская авиация. Все командиры, которые по роду службы узнают о плане наступления, обязаны дать специальную подписку о хранении государственной тайны. Письменную связь с командирами поддерживать только через курьеров. Войска должны быть подтянуты к исходным местам только в ночь перед атакой. Все, господа. Прошу представить мне детально разработанный план в ближайшее же время.

И, ни на кого не глядя, Гитлер вышел из громадного кабинета. Фон Рундштедт посмотрел на Гиммлера. Тот стоял, склонившись над картой, простуженно покашливал, потирал свои маленькие красивые руки, словно озяб.

_Гиммлер_. Разгромив Запад, мы получим паузу, пригодную для того, чтобы обрушить сокрушительный удар на Восток. И если разгромить Восток - это значит отбросить большевиков к их границам, то разгромить Запад - это значит поставить их на колени.

_Рундштедт_. У англичан в гимне зафиксирована иная точка зрения: "Нет, нет, никогда англичанин не будет рабом..."

_Гиммлер_. Гимны пишутся, чтобы их пели. Сражения проводятся с иными целями, одной из которых я могу назвать смену слов в гимнах.

ЗАЯЧЬЯ ОХОТА

Вихрь и Коля сидели на опушке леса. Рассвет был осторожный; черные, уже без листьев, сучья осин разрезали красную полоску над лесом. Купол неба был серым, еще ночным. В лесу было тихо - так бывает после первых заморозков, когда земля уже схвачена ночными морозами, а снега еще нет.

Вихрь потрогал замерзшими пальцами серебряную инкрустацию на своем ружье и сказал:

- Твое хоть и без этой мишуры, а все равно лучше.

- Почему?

- Двенадцатый калибр. Я шестнадцатый не люблю. Дамское это оружие. Несолидно.

- А мне мама в день шестнадцатилетия подарила как раз шестнадцатый. Я к нему привык. Это тоже неплохая мешалка.

- Что? - не понял Вихрь.

- Так мамины друзья всегда называли ружье - мешалка.

- Смешно.

- Смешно.

- Прикладистое?

- Ничего.

- Ну-ка, дай я попробую.

Вихрь взял Колино ружье, несколько раз споро и легко взбросил его к плечу.

- Ложе для меня коротковато.

- У тебя руки загребущие... Как Аня?

- Плохо.

- Отходит?

- Пока - нет.

- Бородин молчит?

- Почему молчит? Ждет.

- У меня для Крауха все готово.

- Ты говорил.

- И квартиру я для него присмотрел.

- Понимаешь, он ведь эсэсовский офицер, - задумчиво сказал Вихрь. - Я боюсь, когда эсэсовцы, ей-богу.

- Мне объяснял... Штирлиц, - запнувшись, сказал Коля. - Если просто кадровый эсэсовец или военный - надо бояться. А если у него есть хорошая гражданская специальность - тогда остается шанс. Понимаешь, просто СС это партийная охрана, они ничего не могут, кроме как охранять, стрелять и жечь. Туда брали лбов-фанатиков. Их у Гиммлера в двадцать девятом году было всего две с половиной сотни. А во время войны они стали призывать в СС инженеров, учителей, рабочих. Эти умеют работать, а не только убивать. Этих еще можно прижать. Эти еще хоть как-то умеют думать.

- Не он? - спросил Вихрь, кивнув головой на человека в шляпе с пером. Он поднимался по тропинке от дороги, заряжая на ходу ружье.

- Он, - ответил Коля. - Не узнал?

- Теперь узнал.

Берг подошел к ним:

- Вы назначили встречу здесь. Вот я пришел. Здравствуйте.

- Здравствуйте.

Вихрь поднялся и протянул Бергу руку. Они поздоровались. Потом Берг поздоровался с Колей. Несколько мгновений они разглядывали друг друга, потом Берг спросил:

- Что, сдать оружие?

- Это успеется, - ответил Вихрь, - пошли пока в лес - по зайцу.

- Еще не чернотроп, - усмехнулся Берг, - охоты не будет. Тем более без собаки. Но если вы настаиваете...