Майские ласточки

— В самом деле, бог погоды задурил! — сокрушенно вторил бортмеханик Вась-Вась и тоскливо оглядывал низкое небо. Серыми полотнищами тучи прогибались к земле, проливая дождь. — Смотрите, ржавчина съедает трубы!

После зарядки Олег Белов неторопливо пошел в контору экспедиции на планерку. Каждое утро тесная комната главного инженера Кочина набивалась людьми. Припечатавшись друг к другу, тесно сидели начальники служб и отделов в мокрой одежде. С брезентовых плащей, геологических курток и резиновых бродней на пол набегали лужи воды.

Кочин сидел за маленьким столом. Курил. Казалось, он хотел загородиться облаками дыма, как туманом, от всех постоянных забот, больших и малых дел. В разрывах дыма проглядывала его квадратная фигура, как будто высеченная из гранита. Слева от инженера на столе лежали две пачки папирос, справа — стеклянная банка из-под рассольника, набитая доверху окурками. Главный инженер терпеливо ждал, пока рассаживались работники экспедиции. Разогнал рукой дым и сказал:

— Начинаем планерку. Толя, докладывай!

Поднялся диспетчер. Высокий узкоплечий парень с окладистой поповской бородой. Озабоченно потер переносицу, сбив темные очки на лоб, и скрипучим голосом начал перечислять заявки и требования, которые успел получить от буровых мастеров.

Вертолет не летал из-за погоды, и каждый день заявки и требования повторялись, как трудный урок.

— Р-19. Буровые трубы. Мясо. Хлеб.

— Р-23. Превентор. Заглушки для опрессовки. Макароны. Сахар.

— Р-25. Буровые трубы. Заглушки для опрессовки. Мясо. Рассольники. Борщи.

Кочин во время доклада жадно затягивался. Лохматил волосы на голове и старательно записывал заявки в блокнот.

— Толя, сегодня планируем так: на Р-23 проведут опрессовку. От них перебросим заглушки на Р-25. Так и передай!

Олег Белов напряженно вслушивался. Хмурое небо не сулило погоды. Смотрел то на главного инженера, а то в окно, где сбегали капли дождя. При ударе о стекло они плющились и скользили вниз змейками. И ему казалось, что главный инженер и все начальники служб и отделов вели счет грузам, как во время игры в прятки. Водивший, а это он, Олег Белов, один останется в прокуренной комнате, а они все разбегутся и попрячутся.

«Вожу, вожу!»

— Товарищ Белов, — прервал мысли Олега Кочин. — Когда начнете летать?

Олег задумчиво посмотрел второй раз в рябившее от дождя окно с большим желанием помочь замученному Кочину и всем людям, набившимся в тесную комнату, прокуренную, пахнущую цвелью от мокрой одежды, от волглых портянок. И, вздохнув, сказал:

— Одному богу известно. Горизонтальные градиенты температуры и давления начали падать. Надо надеяться, скоро будет погода.

— Когда? — отрешенно спросил кто-то из сидящих.

— Не могу сказать точно.

— Белов, у меня зарез на буровых! — Кочин короткопалой рукой провел по заросшей шее и, видно, наколов пальцы о щетину, быстро ее отдернул. — Зарез. Выручай!

— Погода будет — за нами дело не станет!

Ночью Вась-Вась разбудил спящих товарищей в балке громким криком. В открытую дверь ворвался холодный ветер и, подхватив с пола бумажки и мусор, унес их за собой.

— Народ, Большая Медведица! Смотрите! — кричал, ошалев от радости, Вась-Вась. — Хотел ухватить ручку ковша, не дотянулся. Погода идет!

— Посмотрим, — недовольно пробурчал Касьян Горохов, переворачиваясь на другой бок. — Думал, что случилось. Не пожар же. Утро вечера мудренее. Посмотрим!

— А я посмотрю на Большую Медведицу! — Олег Белов, накинув на плечи летную куртку, вышел из балка.

«Идет погода!» — уверенно подумал он. И от сознания, что утром они, наконец, начнут работать, тронуло душу ожидание большой и неиспытанной радости. В балке развернул полетную карту. Начал вглядываться в изрезанную кромку берега, как будто уже взлетел и успел набрать законную высоту. Открывались огромные пространства тундры. Он следил за петляющими руслами рек, разбросанными огромными озерами, стараясь их запомнить.

— Командир, пора спать! — подал голос Касьян Горохов. Ухватил рукой за угол подушки, натягивая ее себе на голову. — Не знал, что попаду к нервнобольным. Спать надо, спать! Я прижму еще минуток шестьсот!

Олег Белов не выносил равнодушных. Неужели Касьян Горохов не соскучился без работы?! Ведь для летчика жизнь — полеты! Представил лицо хмурого главного инженера экспедиции. Хотел верить, что в солнечный день он все же улыбнется. Высокий лоб разгладится, наконец, от морщин. И Олег с нетерпением посмотрел на часы. Едва удержался, чтобы не перевести стрелки, поторопить время.

На «Горке» еще спали, когда на рассвете летчики направились к вертолету. С моря дул порывистый ветер, и, гонимые им, по небу проносились рваные черные облака, волоча за собой тени по земле.

— Здравствуй, конек-горбунок! — поздоровался Олег Белов с вертолетом. — Сегодня слетаем. Застоялся ты без работы, бьешь копытами. Застоялся!

Стремительно забрался в кабину. Занял знакомое кресло, ощущая тянущий холод. Потрогал штурвал.

Такелажники начали загружать машину, и, принимая тяжелый груз, она вздрагивала, проседала к земле.