Майское лето

– Мне твой Никита как-то рассказал, когда я потом, уже после той стычки на танцах, снова хотел пойти набить морду Настькиному… этому… Я на стройке таких слов наслышался, что идеально подойдет, но у вас уши гореть будут.

– Да хватит бравировать, великий матерщинник, что за воробей и слон? – улыбнулся Ваня.

– Есть такая притча. Воробей прыгал по крышам. Прыгал, прыгал. Прыгал, прыгал. Слон увидел это и спросил воробья, что он делает. Воробей ответил: «Выпендриваюсь». Слон сказал, что тоже хочет. Воробей ответил: «Ну, прыгай тогда со мной!» Слон прыгал, прыгал. Прыгал, прыгал. Упал. Летит вниз с крыши высокого дома, пытается ушами махать, как крыльями. Не получается. Воробей его догоняет и спрашивает: «А почему ты не летишь?» Слон отвечает: «Не умею». А воробей: «Зачем тогда выпендривался?» – Даня засмеялся. – Понимаете? Зачем тогда выпендривался, если летать не умеешь? Все-таки, что ни говори, Нина Сергеевна, а суженый у вас толковый. Теперь я могу не только морду набить, но и безопасность обеспечить, понимаете? Значит, я воробей. Я умею летать, поэтому могу выпендриваться.

– А может, ты курица? Вроде тоже птица и вроде взлетит, но ненадолго, – сказала Нина.

– Сама ты…

Зашумел «Москвич» за окнами. Ребята вышли во двор.

– О, молодежь! – сказал дедушка и помахал всем. – Куда собрались?

– Да так, погулять… – поспешно ответила Нина. Вряд ли дедушке понравилась бы идея дискотеки в деревне.

Никита вышел из гаража, поздоровался со всеми и приподнял брови, когда увидел Даню, но ничего не сказал. Наверно, он не собирается больше быть ему нянькой, подумала Нина. Ну правда, сколько можно? Один раз предупредил, и хватит.

– Я думаю, что в этот раз он сможет сам разобраться со своими проблемами, – сказала Нина, когда они немного отстали от остальных. Никита промолчал, и она добавила: – Он сказал, что он теперь воробей, а не слон. Если помнишь, ты притчу ему рассказывал…

– Да, да, помню. Его дело.

Больше Никита ничего не добавил. Всю дорогу он шел лицом к ребятам и спиной к дороге, развлекая их какими-то байками, которые то ли действительно случались с ним и его друзьями, то ли он очень умело приукрашивал.

Наконец засветились огоньки деревни. Судя по звукам, долетавшим до них, танцы уже начались. Нина вдруг подумала, а кто-то когда-нибудь вообще приходил на дискотеки и вечеринки самым первым, когда еще ничего не началось? Каково это? Точно ничего веселого.

Пробираясь через толпу танцующих и держась за руку Никиты, Нина оглянулась на друзей. Ей почему-то казалось, что Туся тоже будет держаться за Ваню, она всегда очень неуютно чувствовала себя в местах, где так много шума и так мало возможности разобрать хоть какие-то слова, но Туся шла, обняв саму себя за плечи, и смотрела под ноги. Нина удивилась. Неужели после услышанного на ее дне рождении Ваня не сделал шаг навстречу?

За Ваней и Тусей шел Даня. Он вертел головой, выискивая в толпе Настю.

Никита довел всех ребят до спокойного уголка, наклонился к Нининому уху и громко сказал:

– Пойду спрошу у Жеки, здесь ли этот, Настькин…

Нина кивнула и, поджав губы, посмотрела ему вслед. Он хотел отдохнуть и повеселиться, а приходится снова быть начеку из-за Дани. Ох уж этот Даня! Нина повернулась к друзьям.

– А где Даня? – спросила она.

– Рыщет, как гончая, по всей площади зала, – сказал Ваня и показал рукой куда-то в центр танцующих. Нина проследила за его рукой и увидела, как Даня обнял девушку, а она влепила ему пощечину.

– Обознался, – прокомментировал Ваня и тоже, видимо, в знак солидарности, приложил ладонь к щеке.

Вдруг около них оказалась девчонка помладше. С горящими глазами и улыбкой на губах, она смело сказала Ване:

– Молодой человек! Молодой человек! Песня крутейшая, пойдем танцевать! Ну пойдем!

И она утащила обескураженного и растерянного Ваню в гущу толпы, как русалка утаскивает на дно моряков.

Нина посмотрела на Тусю. Она стояла, все так же обнимая себя руками, и кусала губу, глядя пустым взглядом в толпу. Нина коснулась Тусиного плеча, чтобы привлечь ее внимание, и спросила:

– Вы с ним что…

Туся пожала плечами:

– Он слышал то, что я говорила тебе на твоем дне рождения. Помнишь, что я говорила?

– Так…

– Он потом спросил меня об этом… А я стала говорить, что он все не так понял, что, конечно, я нисколько не влюблена в него.

– Зачем?

– Страшно стало, растерялась…

– Так скажи ему. Запинаясь, как можешь, но скажи, что он для тебя не просто друг.

– Да зачем, – она махнула рукой, – лето скоро закончится. Он опять с родителями на другой материк улетит. Толку-то от этого всего… Только разбережу…

Нина ничего не сказала. Лето действительно подходило к концу, нужно будет возвращаться в город… Нина судорожно вздохнула. Боже мой! Как они с Никитой будут?

Когда Никита вернулся к ним, сказал, что пока все тихо, «никакого кипиша не предвидится», и пригласил потанцевать, Нина решила выкинуть из головы мысли о будущем. К ним она вернется в конце августа. Еще три недели спокойствия у нее есть – это уже немало.

– Подожди, – сказала Нина, когда Никита потянул ее к танцующим, – Тусю одну не хочу оставлять.