Махабхарата

Он рос в почитанье заветов и правил.

Пратипа вступившего в возраст наставил:

«Красива, прелестна, одета богато,

Пришла ко мне женщина, сын мой, когда-то.

Быть может, к тебе она явится вскоре

С желаньем добра и с любовью во взоре.

Не должен ты спрашивать: "Кто ты и чья ты?"

Ты с ней сочетайся, любовью объятый.

Не спрашивай ты о поступках подруги,

Ты будешь иметь сыновей от супруги.

Ты с ней насладись, чтоб она, молодая,

Тобой насладилась, тебе угождая».

Пратипа, последний сказав из приказов

И сына Шантану на царство помазав,

Бесхитростный, чуждый корысти и злобе,

Ушел — и в лесной поселился чащобе.

Сыновья Ганги и Шантану

Шантану, сей лучник, искавший добычу,

Охотился часто за всякою дичью,

Всегда избирал потаенные тропы,

Где бегали буйволы и антилопы.

У Ганги-реки, на пути одиноком,

Встречался отважный стрелок ненароком

С певцами небесными, с полубогами;

Звенела земля у него под ногами.

Однажды красавицу встретил Шантану,

И он удивился прелестному стану.

Иль то божество красоты приближалось,

На лотосе чистом пред ним возвышалось?

Свежа, белозуба, мила и беспечна,

В тончайших одеждах, во всем безупречна,

Она воссияла светло и невинно,

Как лотоса редкостного сердцевина!

Смотрел властелин, трепеща, восхищаясь.

Глазами он пил ее, не насыщаясь.

Она приближалась, желанна до боли,-

И пил он, и жаждал все боле и боле!

Он тоже, в блистании царственной власти,

Зажег в ней пылание радостной страсти:

Смотрела на воина с жарким томленьем,

Смотрела, не в силах насытиться зреньем!

Спросил повелитель, исполненный жара:

«Певица небесная ты иль апсара?

Змея или данави — жизни врагиня?

Дитя человеческое иль богиня?

Небесной сияешь красой иль земною,-

Но, кто бы ты ни была, будь мне женою!»

Услышав звучащее ласково слово,

Условие с васу исполнить готова

И, голосом звонким царя услаждая,

Сказала, разумная и молодая:

«Твоею женою покорною стану,

Но, что бы ни делала я, о Шантану,

Хорошей тебе покажусь иль дурною,-

Клянись, что не будешь ты спорить со мною.

А если меня оскорбишь и осудишь,-

Уйду я и ты мне супругом не будешь».

«Согласен!» — сказал он, ее одаряя

Отрадой, не знавшей ни меры, ни края.

Ее получив, как желанную долю,

Могучий, с женой наслаждался он вволю,

Решил он: «Пойдет она прямо иль косо –

Смолчу, никогда не задам ей вопроса».

И царь был доволен ее красотою,

Ее добродетелью и чистотою,

Ее обхожденьем, спокойным и ровным,

Ее угожденьем на ложе любовном.

То Ганга была, та богиня-царица,

Что в трех мирозданьях блаженно струится!

Приняв человеческий облик отныне,

Она красоту сохранила богини.

С тех пор стал супругом Реки богоравный

Шантану, царей повелитель державный.

Она услаждала властителя пляской,

Истомною негой, искусною лаской,

И ласкою ласка ее награждалась,-

Его услаждая, сама наслаждалась.

Шантану, любовью своей поглощенный,

Усладами лучшей из жен обольщенный,

Не видел, как месяцы мчатся и годы,

А мчались они, словно быстрые воды.

Шло время. Сменялись и лето и осень.

Жена сыновей родила ему восемь.

Так было: едва лишь ребенок родится,

Тотчас его в Гангу бросает царица.

Шантану страдал от сокрытого горя,

Однако молчал он, с женою не споря.

Когда родила она сына восьмого,

Чудесного, сердцу отца дорогого,

Он крикнул, восьмой не желая утраты:

«Не смей убивать его! Кто ты и чья ты?

Возмездье за это злодейство свершится,

Страшись, о презренная, сыноубийца!»

Сказала супругу: «Ты сердце не мучай,

Желающий сына отец наилучший!

Погибнуть не дам я последнему сыну,

Но только тебя навсегда я покину.

Я — мудрым Джахну возрожденная влага,

Я — Ганга, несметных подвижников благо.

Жила я с тобой, ибо так захотели

Бессмертные ради божественной цели.

Я встретила восемь божеств, восемь пасу,

Подвластных проклятия гневному гласу:

Их Васиштха проклял, чтоб гордые боги

В людей превратились, бессильны, убоги.

А стать их отцом, о властитель и воин,

Лишь ты на земле оказался достоин,

И я, чтоб вернуть им бессмертья начало,

Для них человеческой матерью стала.

Ты восемь божеств произвел, ясноликий,

Тем самым ты стал и на небе владыкой.

С тобою узнала я радость зачатья,

И васу избавила я от проклятья.

Дала я поверженным верное слово:

Когда в человеческом облике снова

Родятся, — их в Ганге-реке утоплю я,

Бессмертие каждому снова даруя.

Теперь я тебя покидаю навеки.

Меня дожидаются боги и реки.

Смотри, богоравного сына храни ты.

То будет мудрец и храбрец знаменитый.

В обетах он будет подобен булату,-

Дарованный Гангою сын Гангадатту!»

Проступок восьми васу

Спросил у возлюбленной царь над царями:

«Бессмертные васу владеют мирами.

За что же проклятью их Васиштха предал,

За что же им смертными стать заповедал?

И кто он такой, этот Васиштха гневный,

Богов обрекающий доле плачевной?

За что Гангадатту наказан сурово

И сделался отпрыском рода людского?

Какие об этом расскажешь рассказы?»

Ответила Ганга: «О царь быкоглазый,

Великий деяньем! Рожден от Варуны,

Властителя вод, этот Васиштха юный,

Подвижник, от мира решил удалиться.

Обитель святая была у провидца

На склоне владычицы гор, светлой Меру,

Где жил он, храня в целомудрии веру,

Где множество было различных животных,

И трав неисчетных, и птиц быстролетных,

Где в летнюю пору и в зимнюю пору