Махатма Ганди

«Бог в щедротах своих оказал милость мне (God has ben abundantly kind to me). В третий раз предостерег он меня, указав, что Индия не прониклась еще духом истины и непротивления злу насилием, который только и может оправдать общее гражданское неповиновение, единственно достойное имени гражданского, т. е. кроткое, смиренное, мудрое, добровольное и все же любовью проникнутое, отнюдь не преступное и злобное. Он предостерег меня в первый раз в 1919 г., когда началась агитация против закона Раулэта. Тогда в заблуждение впали Ахмедабад, Вирамгам и Кхеда, тогда в заблуждение впал и Амритсар и Казур. Я отказался от своего решения, я признал свое заблуждение ошибкой, громадной, как Гималаи, я смирился перед богом и перед людьми, я не только остановил гражданское неповиновение масс, но отказался и сам от него… Во второй раз он предостерег меня событиями, разыгравшимися в Бомбее. Бог сделал меня очевидцем их… я приостановил неповиновение масс, которое должно было начаться в Бардоли. Унижение было еще более тягостное, но мне оно было по душе. Я знаю, что нация только выиграла от этой отсрочки: Индия осталась благодаря ей носительницей идеи истины и непротивления злу насилием. Но самое горькое унижение испытываю я сейчас… В Чаури-Чаура бог ясно сказал свое слово… В этот час, когда Индия притязает занять трон свободы, отказавшись от противления злу насилием, насилия, совершенные толпой, печальное предзнаменование… Нужен бдительный надзор сторонников отказа от сотрудничества над духом насилия, господствующим в стране. Это станет возможным тогда, когда будут обузданы хулиганы

(люди без стада и совести) Индии»…

И 11 февраля он собирает в Бардоли Комитет действия Национального Конгресса и излагает перед ним свои сомнения. Многие из его сотоварищей оказались несогласными с ним. Но «благословение неба», как он говорит, было на нем, и он встретил среди них снисходительность и уважение к себе. Они поняли муки его совести и согласились на его настояния, отказались от гражданского неповиновения, предложив всем организациям воспитать в народе дух непротивления злу насилием.

«Я знаю, продолжает Ганди, что все это покажется политикой недостаточно мудрой; но это разумно с точки зрения религии; благодаря испытанному мною унижению и благодаря исповеди моей в прегрешениях страна только выиграет. Единственная добродетель, по которой я томлюсь, это Истина и Непротивление злу насилием. Я нисколько не притязаю на сверхчеловеческие силы. Я не придаю им никакой цены. У меня такая же бренная плоть, как у слабейшего, и я также впадаю в заблуждения. Мои услуги очень ограниченны; но бог до сих пор благословлял их, несмотря на все мои личные несовершенства. Исповедь заблуждений это — взмах метлы… Я чувствую себя более сильным, потому что я исповедался, и дело должно выиграть от самого факта отсрочки. Никогда человек не достигал своей цели, настойчиво уклоняясь от прямого пути… Мне указывают, что преступление Чаури-Чаура не имеет ничего общего с предположенным движением в Бардоли. Я нисколько не сомневаюсь в этом. Народ Бардоли, по моему мнению, самый миролюбивый народ в Индии. Но Бардоли только одна точка. Усилия Бардоли могут увенчаться успехом лишь тогда, если между ним и другими частями Индии установится полная согласованность… Крупинка мышьяка отравляет целый горшок молока… Чаури-Чаура — смертельный яд… И это не исключительный и не единственный яд. Тут и там проявляются печальные симптомы народной злобы… Истинное неповиновение не терпит никаких злобных порывов. Гражданское неповиновение это школа безмолвного страдания, его действие чудотворно, хотя и неприметно и кротко… Трагедия в Чаури-Чаура это перст, указующуй нам путь. Если мы не хотим, чтобы насилье создалось из непротивления злу насилием, мы должны поспешно вернуться назад, восстановить атмосферу спокойствия и не помышлять о возобновлении массового неповиновения, прежде чем не приобретем уверенности, что мир будет сохранен, несмотря ни на что… Пусть противник обвиняет нас в трусости. Лучше дурная слава, чем измена своему богу»…

И апостол хочет искупить кровь, пролитую другими. «Я должен подвергнуться личному очищению. Я должен приобрести способность более чутко отмечать самые легкие колебания нравственной атмосферы вокруг себя

.[103] Мои молитвы должны быть более правдивы и более смиренны. Нет лучшего очищения, чем пост: им достигается наиболее полное выявление своей истинной сущности, обуздание плоти духом…»

Он публично возлагает на себя пост продолжительностью в пять дней.