Макорин жених

И сегодня в ночь сосновские ребята собираются веять бабку. Мальчишка везет на поле воз костры от бань. Навстречу ему, позванивая колокольчиками, железными дребезгливыми боталами, лениво тянется отъевшееся на открытых ныне для него лугах коровье стадо. Коровы мычат по-осеннему протяжно, жалостливо. Бунчит красно-пестрый бугай, взрывает землю копытом и, кося глазом, угрожающе наставляет рога. Он не знает, видать по всему, что рога-то спилены и совсем не страшны.

Мальчишке хочется подразнить свирепого быка. Он легко скатывается с коня и длинной вицей размахивает перед самым носом животного. Бугай сначала озадаченно останавливается, а затем, с силой вдохнув и выдохнув воздух, рявкает, устремляясь на мальца. Тот со смехом отпрыгнул. Бык на него. Парень ударил быка вицей по морде. Тут уж окончательно рассвирепевший бугай взревел так, что, услышав рев, Егор поспешил к окну.

— Что там такое?

А в это время бык, наступая на паренька, загонял его в узкий проход между изгородями. Малец закричал, растерянно замахал руками, не зная, куда сунуться. Егор выскочил на улицу, кинулся к воротам, чтобы, открыв их, пропустить парня. Бык, увидя перед собой нового противника, сперва опешил, но тут же перешел в атаку. Егор не успел опомниться, как оказался между остатками мощных рогов. Раздумывать было некогда, иначе бык сомнет и раздавит. Ухватясь за култышки рогов, Егор напряжением сил остановил свирепого зверя. Бык храпел, мотал головой, силясь вырваться, но Егорова хватка оказалась мертвой. Оба — и бык и человек — застыли в неимоверном напряжении. Из деревни бежал народ, кто с метлой, кто с палкой, кто с ременным кнутом. Но ни кнут, ни палка помочь не могли. Все зависело от того, кто дольше выдержит. Егор понимал, что ему не выстоять против быка. Он озирался, ища выхода. Рад бы отпрыгнуть, да некуда — с боков изгородь, сзади стена черной бани. Остается осилить быка. Но разве хватит человеческой силы, чтобы свернуть могучую шею разъяренного животного! Бык тряхнул головой, поднял в воздух Егора и с маху бросил его на землю. Толпа ахнула. Казалось, все кончено. Параня взвыла, закрыв лицо руками. Но Егор изловчился, оказался на ногах, схватил камень и ударил быка выше переносицы. Тот взревел и закачался. Егор ударил еще раз. Бугай опустился на колени и тяжело рухнул на бок.

Митя прибежал к месту происшествия тогда, когда Егор, обтирая разодранной рубахой кровь с лица, припадая на левую ногу, шагал к дому.

— Ничего, поборолся, — прохрипел он.

Митя увидел в толпе Макору. По ее бумажному лицу он понял все. Ничего ей не сказал. Она прошла мимо, не заметив его.

В тот вечер бабку не веяли.

Глава четырнадцатая

ОДИНОЧЕСТВО ЕГОРА БЕРЕЖНОГО

1

Неделю после единоборства с быком Егору пришлось вылежать на полатях. Поврежденная нога разболелась, и ходить он не мог. Вынужденное безделье угнетало, а дума, неотвязная, тяжелая, была одна: как дальше? Егор чувствовал, что он одинок. Жена заглянет, подаст миску щей, жбан квасу, поправит одеяло, а ему все равно, что она заглянула на полати, что старуха Петрушиха. Да и от самой Парани — он ведь видит — теплотой не веет.

С Платонидиным семейством у Егора никогда душевной связи не было. А нынче совсем разошлись. Как злился, как стучал кулаками по столу в тот вечер Ефим, когда Егор отказался прятать добро в межуголке и подзорах крыши.

Из всех своих родственников Егор любит больше Митюшку, племянника. А тот отворачивается от дяди. «Что я ему плохого сделал?» — думает Егор и не находит ясного ответа. Соседи? А что соседям до Егора? Живи, как знаешь, сдохнешь — плакать некому… Каждый по себе, каждый для себя… Нечаянно Егор пошевелил больной ногой. Острая боль заставила сморщиться. Он пересилил боль, потянулся за кисетом. Неловким движением столкнул его на пол.

— Подай-ко, не видишь? — крикнул он жене, не называя ее. Жена не отозвалась. Егор помешкал, прислушался. В горнице позвякивали ножницы. Значит, она там.

— Эй! Оглохла, что ли? Кисет упал, подай.

— У меня и имя есть, — огрызнулась Параня. Кисет сунула на полатный брус.

«Так вот и жить, так и жить одному… Кого же тебе винить, друг Егор? Винить-то некого!.. » Крепкий махорочный дым клубами поднялся к потолку. Забеспокоились тараканы, суматошливо начали соваться в щели. «Веселое занятие считать тараканов»…

«…Синяков тянет в колхоз. Ему что! От него требуют, чтобы все мужики сплошь колхозниками стали, и в газетах об этом пишут. А тут Егор Бережной бельмом на глазу. Вот он, председатель, и старается. А зачем в колхоз свое добро отдавать? Единоличником ты сам себе хозяин, а там все чужое… Другие идут? Так пущай идут, кому что по губам — одному пиво, другому березовый сок. Да вот и Платонида в колхоз идти благословляет. Чудно что-то. Бывало не переносила слова «колхоз», а тут…»

— Женка! Иди-ко…

Параня нехотя взобралась на край печи, протянула голову к полатям.

— Чего тебе?

— В колхоз буду вступать, вот чего…

— Вступай, мне-то что…