Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Тем более нация болезненно переживает, когда такая идеология (кстати, очень уязвимая, как всякая тоталитарная, которая держится лишь на вере и не имеет ни коммунитарного, ни объективного наполнения) наталкивается на неприятие другими. Это становится для нации настоящей катастрофой, причем по разным причинам: и как доказательство уязвимости самой идеологии; и как реальная угроза благополучию нации; и как разочарование по поводу того, что усилия носителей истины напрасно потрачены и не нашли признания и т. п. Кризис идеологии, связанный со слабостью аргументов в пользу идеологии «национального превосходства», сопровождается настоящими общественными потрясениями, которые проявляются в общественном радикализме и беспорядках, что было продемонстрировано во время войн в Корее или Вьетнаме.

Те же последствия — крах навязываемых догм, которые себя изжили, можно было наблюдать и в преддверии развала СССР, с той лишь разницей, что там идеология строилась на основе противопоставления богатства бедности, в ее основу клалось социальное равенство. Поэтому проблема фрагментарности нации долгое время не осознавалась в качестве существенной. Кстати, идея национального самоопределения на просторах бывшего СССР до сих пор в огромной мере имеет политические корни, и на смену устаревшей модели конфронтации в отношениях наций все еще не предложена более конструктивная, продуктивная — примиряющая, интегративная модель. При этом конфронтация по признаку «богатый–бедный», «общественное–частное» оказалась более живучей и объединяющей, то есть коммунитаристской по своей природе.

Задание «заидеологизирования» (зомбирования) общества упрощено тем, что нация фрагментирована, но такая идеология и уязвима по той же причине.

Особая, кодифицированная форма коммунитаризма не означает, что этносы отказались от природных форм. В сложно организованных, таких как американская, общественных системах развивается и становится нормой дифференциация социальных норм (интересов, способов самосознания и т. п.) и в разных общин формируется иерархическая структура управления поведением через ряд самостоятельных, внутренне организованных подсистем. Как верно подмечал К. Маркс567

, выделение индивидуумов происходит лишь на основе высокого уровня развития общественных связей и предусматривает не только соответствующую интернационализацию общественных норм, но и определенную их «индивидуализацию».

Социально–экономические основы этнофрагментированного общества США(Н. А. Татаренко)

Развитие «индивидуализированных норм» может происходить в пределах общепринятых нормативных стандартов и может осуществлять влияние на всю систему. Принудительный конформизм является характерной чертой всех культур, которые воспроизводят разными способами «тотальное подчинение» человека обществу в условиях неразвитости или разрушения демократических форм социальной организации и социального контроля (наиболее крайним выражением такого разрушения является фашизм).

Хотя и делались попытки соединить пуританской и протестантской этикой моноактивные (линейность организации, методичность, пунктуальность и др.) культуры «коренной» новоевропейской «нации», латиноамериканские полиактивные (неспешность в делах, миоговекторность в деятельности) и азиатские реактивные (иерархичность, осторожность, последовательность, старательность, деятельность в зависимости от контекста) культуры, они не могли увенчаться успехом, потому что в основе такого объединения должна была быть положена коммунитаристская цель. Навязывание этой этики вылилось в формирование наряду с кодифицируемыми социальными нормами двух параллельных миров — природной этики этнонациональных общин и формализированных в виде определенных «штампов» основ идеологии и общения. Эта двойная ментальность не могла не вылиться в двойную мораль и двойные стандарты.

Единственной сферой, где органически соединяются и совпадают природные и кодифицируемые формы самосознания — это мотивы экспансии. Ведь для этносов, населяющих США, абсолютно естественной является инсталляция их нынешней страны в их прежние миры.

Причина такого агрессивно–экспансивного единства коренится в мотивах, природе и стереотипах поведения этой фрагментируемой нации. Причем именно формализированные черты, которые считаются сугубо американскими, играют ведущую роль, тогда как этнокультурные служат дополнительным мотивирующим (и оправдывающим) фактором.

С конца 1970‑х, тем более в начале 1980‑х гг., с приходом в Белый дом Р. Рейгана, США, преодолевая «вьетнамский синдром», перешли к политике реваншизма. В результате этого тема «плавильного котла» закрывается — задача подчинения всего мира не оставляет места для достижения единства нации в традиционном понимании. Это единство приобретает теперь планетарное значение. США используют сложившуюся внутри страны ситуацию в полной мере.