Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Американская культура все время отображала такую ментальность: она была насыщенной догмами, которые постоянно всплывали на поверхность: о единстве, об исключительности, об идентичности, об историчности, о свободе, силе духа, живых мирах и рациональности. Она противопоставлялась ментальности других, отображая общее, унифицированное и синтезированное, а потому единственно правильное стремление всех этносов и наций.

И она отражалась также в экономической догме о фрагментации на основе индивидуализма.

Американскую ментальность как формирующий элемент национальной политической культуры можно считать специфической. Но эта культура является продуктом долговременного сосуществования институций, и не только политических, но также религиозных и экономических. Вместе с тем, она бы не могла претендовать на уникальность, если бы не искусственность микса этносов и их ментальностей. Этот микс побуждал к поиску путей их взаимодействия и синтеза. В отличие от других наций, в США основной формой их выражения являются кодифицированные социальные нормы, которые играют здесь более значительную роль, чем в других странах. Они как бы оторваны от своей почвы, формализируются и становятся выражением общенациональной ментальности.

Именно поэтому, очевидно, формализированная ментальность играет в Соединенных Штатах гораздо большую роль, чем естественная ментальность этносов, которая остается «для внутреннего употребления» на уровне общин и является, собственно, содержательным наполнением этой особенной по характеру фрагментации. И именно из–за этого фрагментация перестает быть самоцелью развития, но не теряет своего значения для самоидентификации американской нации в глобальном пространстве, а также отражается на цивилизационных ее чертах.

Разнообразие этнических ментальностей и ставит общество перед необходимостью формирования синтетической, не имеющей ничего общего с реальностью, унифицированной формой проявления единства нации, что находит свое отражение в адекватной и основной институции общества — кодифицируемых социальных нормах. Если взять их конституирующие, то они сводятся к определенным унифицированным требованиям, которые характерны для всех стран: прежде всего, вынуждены учитывать общественно–значимые стимулы деятельности (которые выступают как цели, идеалы, ценности); описывать образцы и правила «нормального» для этого социума поведения, или отмечать его допустимые варианты; фиксировать санкции за уклонение от норм социального поведения. Несмотря на декларирование ориентации на общечеловеческие ценности и близости к мировым социальным нормам, американские социальные правила имеют особенные формы проявления, смещенные акценты, что отображено как в правовых, так и в морально–этических нормах.

Однако природа этих норм научно объясняется на основе представлений об обществе как целостной системе, которая развивается исторически: формирование, закрепление и передача из поколения в поколение — важная сторона его функционирования. В этом понимании первобытной основой формулировки норм есть либо установка на их рассмотрение под углом противопоставления индивиду (тогда они фиксируют некоторые внешние проявления процесса), либо, напротив, снятие этого противопоставления. Это зависит от степени единства общества, от того, является ли оно коммунитарным, или индивидуалистическим.

Уровень фрагментарности американского общества играет в этом смысле не последнюю роль. Такие ведущие институции, как коммунитаризм (подчинение общественных норм общественным интересам) и индивидуализм с его уточненной для отдельных обществ, в частности для американского, формой — гедонизмом (подчинение частным интересам и достижение максимальной степени удовлетворения потребностей), скорректированными «наживой ради наживы», также имеют историческую природу. И, существуя рядом, они «дозированы в разной степени по принципу преобладания» идеологии, в зависимости от того, насколько исторически иерархическим по строению было общество, а следовательно, — какой является «общая национальная ментальность».

Очевидно, что «молодая» американская нация, которая изначально образовывалась по смитианскому принципу — индивидуального обогащения как основы богатства всей нации, в этом понимании должна была стать крайним проявлением, моделью и образцом индивидуализма и гедонизма, которые, в свою очередь, создают фундамент для сохранения особой фрагментированности нации, а на этой основе — ее углубления, как бы имея своей целью диссимиляцию с целью ассимиляции. Поэтому, как это ни парадоксально, индивидуализм в «американском случае» играет противоположную роль — формирует основы общенационального коммунитаризма. Именно благодаря своей фрагментарности американское сообщество как нация может претендовать лишь на особенную форму коммунитаризма: организованного, то есть спущенного сверху, формализованного, кодифицированного, сведенного до идеологического штампа.