Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Проблему европейской интеграции западные ученые Л. Линдберг и С. Шейнгольд303 рассмотрели через призму того, что ЕС функционирует на основе сведения воедино спроса (потребности национальных игроков, что путем действий национальных правительств доводятся до сведения европейских сообществ) и предложений (правовые акты и другие решения европейских сообществ), а в качестве «платежного средства» выступают поддержка и лояльность со стороны национальных участников. Неофункционалистская модель Л. Линдберга и С. Шейнгольда схематично сводится к таким компонентам:

   1.  Input: влияние, которое оказывают национальные игроки на национальные правительства с целью углубления интеграции, а также влияние последних на политическую систему европейских сообществ.

   2.  Processing Unit: политическая система европейских сообществ, которую ученые разделяют на два уровня: предметная компетенция («functional scope») и институциональная структура, необходимая для принятия соответствующих решений («institutional capacities»).

   3.  Output: решения, принятые в европейских сообществах.

   4.  «Feedback»: механизм, который поддерживает единство модели (реакция национальных игроков на деятельность ЕС).

Л. Линдберг и С. Шейнгольд, так же как и Ф. Шмиттер, допускают несколько конечных вариантов интеграции, а именно: трансформацию (расширение компетенции европейских сообществ); углубление сотрудничества («forward–linkage»: принятие решений по новым вопросам, но в рамках существующей компетенции европейских сообществ); сохранение status quo, недостаточная эффективность законотворческого процесса («output–failure» и «развитие назад» («spill–back»: сужение компетенции европейских сообществ). Для Л. Линдберга и С. Шейнгольда положительное развитие интеграции выступает дословно как системное возрастание («system growth»), что означает расширение поля деятельности европейских сообществ и улучшения их институциональной структуры.

1960‑е и начало 1970‑х гг. стали периодом расцвета теоретических разработок относительно региональной интеграции, большинство из которых выходило из теорий (нео)функционализма. Первоначально будущая государственность европейских сообществ рассматривалась в функционалистской среде в качестве закономерного итога европейского развития. После модификации неофункционализма данному механизму предписывается уже вероятностный характер, что можно проследить на примере работ Ф. Шмиттера, Л. Линдберга и С. Шейнгольда.

Широкое распространение функционалистских теорий в конце 1950–1960‑х гг. (после учреждения европейских сообществ) во многом обуславливалось характером задач, стоящих перед первыми западноевропейскими интеграционными объединениями в первоначальный период (введение единого таможенного тарифа, налоговая гармонизация, создание системы аграрных рынков и пр.). Усиление международно–правовых элементов в европейском сотрудничестве (создание Европейского совета, системы Европейского политического сотрудничества и т. д.) привело к тому, что с середины 1970‑х гг. функционалистские теории подверглись существенной критике. Использование функционального подхода отошло в тень из–за возрастающего интереса к таким теориям, как теория взаимозависимости и теория «сообщества безопасности»304.

В основе теории «сообщества безопасности» лежит изучение последовательности исторических событий в контексте достижения и обеспечения мирного сосуществования и дружеских отношений между государствами. К. Дойч, считающийся основателем этой теории, выдвинул тезис о необходимости создания т. наз. сообщества безопасности, что представляет собой «группу государств, которые достигли значительного уровня интеграции друг с другом и осознали необходимость определенной общности (единства)»305. В связи с этим следует также указать, что К. Дойч исходил из того, что рассматривал процесс общенациональной интеграции в плане преодоления гражданами социальной и политической благосклонности к этническим, культурным или лингвистическим группам306

. Этот принцип последователи К. Дойча переносили на интеграцию, которая имела межнациональный характер, в частности, на политико–экономическую интеграцию западноевропейского и евразийского пространства307.

По их мнению, существовало два возможных конечных варианта интеграции: или (1) единое целое, которое состоит из независимых государств, или (2) плюралистическое образование (наподобие США или Канады). В качестве предпосылок, необходимых для обоих типов интеграции, выступают: совместимость основных ценностей, способность быстро и адекватно реагировать на нужды друг друга, взаимная предсказуемость обращения.