Максим Максимович Литвинов: революционер, дипломат, человек

Теперь снова возвратимся к рассказу Литвинова. «Каковы были мои отношения с английским правительством и английской общественностью? В этом отношении резко различаются два периода: до и после подписания Брестского договора. До заключения Брестского мира отношение ко мне со стороны официальной и неофициальной Англии было, учитывая время и обстоятельства, сравнительно благожелательным… Сношения со мной английский МИД в дальнейшем поддерживал через Рэкса Липера. Он был знаком со мной раньше. Теперь МИД решил использовать мое старое знакомство с Липером для дипломатических целей. Первоначально мои деловые встречи с Липером были не лишены некоторого „романтизма“, мы виделись с ним то в кафе или ресторане, то в каком-либо из лондонских парков.

Само собой разумеется, что, получив от Бальфура признание де-факто, я решил сделать попытку ликвидировать еще существовавшее в Лондоне старое царское посольство. Я написал письмо Константину Набокову, числившемуся тогда поверенным в делах, и потребовал от него прекращения этой комедии и передачи мне Чешем-хауз (здание посольства). Я направил к Набокову с письмом одного из моих сотрудников. Набоков принял его и в довольно вежливой форме ответил, что, если бы Советское правительство было официально признано британским правительством, он не замедлил бы уйти в отставку и сдать мне царское посольство. Но пока такого признания нет, он считает мои притязания необоснованными. Аналогичное письмо я направил также еще остающемуся в Лондоне царскому генеральному консулу г-ну Ону. Консул оказался человеком гораздо более грубым, чем Набоков, и предложил моему посланцу поскорее убраться восвояси. Зато в другом отношении я имел большой успех: я отправил в Английский банк письмо с требованием наложения ареста на все суммы, внесенные туда царским правительством для выплаты своему посольству и царской военно-закупочной миссии в Лондоне. Банк принял мое письмо к исполнению, и царское посольство и военно-закупочная миссия перестали получать деньги.

Что же касается отношения ко мне печати и общественного мнения, то в первый период (до подписания Брестского мира), опять-таки с учетом условий и обстоятельств, у меня не было оснований особенно жаловаться. Меня без конца интервьюировали и снимали, подробно описывали родственников моей жены и сравнительно мало ругали и поносили».

И даже приглашали на приемы; хотя Советская Россия не была признана, однако ее могучее влияние проникало и в официальный, чопорный Лондон. А. В. Литвинова вспоминала: «Надо было соблюдать требования приличия, и, поскольку „миссис Литвинофф“ существовала, ее тоже приглашали на обеды и ленчи и вВестминстер, и в фешенебельный Мейфер, а однажды даже и на Даунинг-стрит. Меня посадили рядом с Рамзеем Макдональдом, напротив Бертрана Рассела. Перегнувшись через стол, я спросила его, что он думает о Фрейде? На мгновение философ остановил свой орлиный взор на моем лице, но не удостоил дерзкую ответом. Впрочем, все были со мной отменно любезны. Моя соседка по правую руку завязала со мной разговор. „Я думаю, вы очень должны были удивиться, миссис Литвинофф, – сказала она ласково, – когда из вашей тихой жизни с мужем и малышом в Вест-Хемпстэде вы вдруг попали в водоворот мировых событий. Мы представили себе, как утром за завтраком вы наливаете мужу чай, а он протягивает вам „Таймc“ и говорит: «Поздравляю тебя, дорогая, ты, оказывается, жена посла!“

Я уверила свою соседку, что эту новость мы узнали не из газет».

В беседе с корреспондентом «Дейли кроникл» Литвинов сказал, что одна из главнейших его задач – рассеять пелену лжи о Советской России. И он использовал для этого любую возможность: проводил широкую разъяснительную работу в печати и на собраниях и решительно выступал против продолжения войны, опубликовал ряд статей об Октябрьской революции в органе независимой рабочей партии «Лейбор лидер» и некоторых других журналах и газетах, отпечатал и распространил большое количество всякого рода листовок и памфлетов.

Брошюра об Октябрьской революции к началу 1918 года была завершена. Он назвал ее «Большевистская революция, ее значение и смысл». Одно только перечисление глав этой брошюры – кроме предисловия и авторского вступления в ней шесть глав – показываем широкий круг проблем и вопросов, которые осветил Литвинов: 1. «Первая революция (1905)», 2. «Война», 3. «Февральская революция 1917 года», 4. «Антибольшевизм наступает», 5. «Большевистская революция». Последнюю, шестую главу автор назвал «Большевистская программа мира».

Литвинов дал анализ трех русских революций, разоблачил роль контрреволюции, раскрыл величайшую роль Ленина в освободительной борьбе российского пролетариата и интернациональный характер Октябрьской революции.

По просьбе Литвинова предисловие к его работе написал известный в ту пору лейбористский деятель Е. К. Ферчайлд, который призвал рабочий класс Англии прочитать книгу Литвинова и постараться понять суть событий, происшедших в России в октябре 1917 года.