Мактуб. Книга 3. Принц Анмара

Если она трахается с ним, я ее убью. Не сразу. Мысль о том, что, возможно, прямо сейчас Эрика ублажает принца, рисует в голове тошнотворные образы. Неконтролируемая, бессильная и бесполезная в данный момент ярость заставляет стискивать челюсти, от напряжения ломит скулы, сердце отбивает барабанную дробь. Гребаное богатое воображение не всегда играет мне на руку. Опустив руку на колено, я непроизвольно сжимаю пальцы в кулак и вздрагиваю от резкой боли в травмированной ладони. Звон монеток и бодрые ритмы вызывают внезапный приступ раздражения. Подняв голову, я встречаю горячий многообещающий взгляд Аиды. Никогда не смогу представить агента Доусон в подобном образе, даже использовав все свое пресловутое воображение. Она станцует для меня только под дулом пистолета, при этом не забывая плеваться ядом. Но даже в этом случае я буду сходить с ума от бешеного желания подмять ее под себя и трахать без остановки, пока злобное шипение не сменится умоляющими стонами.

– Хватит, – резко бросаю я.

Ида озадаченно хмурится, улыбка сползает с красивых губ, и она останавливается, растерянно хлопая ресницами.

– Выключи музыку, – требую я, и она беспрекословно выполняет приказ.

– Тебе не понравилось, сайиди (с араб. мой господин)? – мягко спрашивает она, не выказывая своей обиды и удивления. Обычно Аиде удается быстро и легко снять мое внутреннее и внешнее напряжение. Не только танцами, разумеется. Но сегодня ее особые таланты меня оставили безучастным.

– Ты была восхитительна, Ида. Я просто немного устал, – уклончиво отвечаю я. Неторопливо и грациозно приблизившись, она присаживается на край кровати и, протянув руку, запускает пальцы в мои волосы.

– Я могу сделать тебе массаж. Помогает от усталости и головной боли, – взгляд стальных глаз обеспокоенно изучает мои черты. – Или приготовить расслабляющий травяной чай.

– Ты очень заботлива, Аида, – подушечки ее пальцев находят пульсирующий источник боли в висках. С удивлением замечаю, как неприятные симптомы стихают под массирующими легкими касаниями. Закрываю глаза, позволяя искусным рукам Аиды продолжить начатое.

– Мы с Лейлой очень любим тебя и волнуемся, – придвинувшись ближе, приглушенно воркует она, обдавая меня теплым дыханием.

Она пахнет розой, и невольно этот армат навевает воспоминания совсем о другой женщине и прикосновениях моей кисти, смоченной в розовом масле, к скованному обнаженному телу. Скоро у нас появится возможность повторить пройденный урок. Эйнин заслужила небольшую взбучку. Небольшую – это мягко сказано. Надеюсь, у нее есть логическое объяснение сотрудничеству с Искандером аль-Мактумом. Немыслимо… О чем, Шайтан меня побери, я думаю?

– Ты сам не свой после ранения. Нас тревожит твое состояние, Джамаль-джан (с араб, Джан – душа, жизнь). Если тебя что-то тревожит, то ты можешь обо всем рассказать своей Аиде, – ее пальцы неспешно спускаются на бордовый шрам от пули на шее.

– Я не любитель разговоров, – отзываюсь сухо, ощущая растущее внутри раздражение.

– Ты мог погибнуть, Джамаль, а сейчас ведешь себя так, словно ничего не случилось. Не стоит все держать в себе, любимый. Мы с Лейлой едва с ума не сошли, пока нас держали в неведении. Но Аллах милосерден, он услышал наши молитвы, и ты снова с нами, но…

– Ида, сделай лучше свой чай, – резко обрываю жену, перехватывая ее запястье и отводя в сторону.

– Я снова что-то сделала не так? – в распахнутых глазах мелькает искреннее недоумение. «Все не так, Аида». Но дело не в ней, мысли о другой женщине приводят меня в обжигающую ярость.

– Ты становишься так же болтлива, как и Лейла.

– Ты несправедлив к ней, – Аида неожиданно вступается за первую жену.

– Вы не виноваты в моем настроении, – смягчившись, объясняю я. – Ни ты, ни Лейла. Поэтому прекрати пытать меня. Я уверен, что это проделки одной любопытной и ревнивой красавицы, которая наверняка стоит под дверью, пытаясь подслушать, о чем мы говорим.

– Ты считаешь, что я не способна заметить, что мой муж изменился? – теперь она выглядит обиженной. – Что его что-то гнетет, он почти не бывает дома, не уделяет нам внимания, не проводит ночи в постели с собственными женами.

– Ты забыла, Аида, что я несколько месяцев назад получил сложнейшие ранения, из-за которых не могу полноценно заниматься профессиональной деятельностью. Я архитектор, а, чтобы работать с чертежами, нужны обе руки, и это чертовски огорчает меня.

– Чтобы любить своих жен, руки не нужны, Джамаль, но я понимаю… Чай. Я принесу, – сбивчиво произносит она, внезапно вставая. Струящийся шелк взмывает в воздух, монетки мелодично звенят, когда Аида резко разворачивается и направляется к двери. Распахивает ее намеренно широко, чтобы продемонстрировать, что мои выводы о Лейле ошибочны. Разумеется, я утрировал, но Аида восприняла мои слова буквально. Признаться, я бы с большим удовольствием выпил виски, чем травяной чай. Алкоголь не лучшее лекарство от головной боли, но с навязчивыми мыслями иногда помогает справиться. И кальян бы не помешал…