Мактуб. Принц Анмара

— Вот здесь. В микрочипе, который был заблаговременно встроен в него и настроен на прием информации с определённого канала. Разумеется, сейчас там этих данных уже нет. Они перенесены на другой носитель и находятся в надежном месте. — Сжав перстень в кулаке, я опускаю руку. — «Только наше». Ты слишком доверчива Рика.

— Я не понимаю… — надсадным шепотом выдыхает она, вцепившись пальцами в свои колени.

— Я объясню, — сдержанно улыбаюсь, убирая кольцо в карман. Не сводя взгляда с белого, как мел, лица Эрики Доусон, обхожу стол справа и присаживаюсь на край столешницы. Как раз напротив нее. Нас разделяют считанные сантиметры и высота моего роста. — Ты была удивительно искренна со мной сегодня, — мягко продолжаю я. Эрика, не моргая, оторопело смотрит на меня, находясь в ступоре от происходящего. Маленькая испуганная девочка, снова угодившая в западню. Сколько раз я говорил тебе, детка, что работа спецагента не для тебя? — Скажи мне, Эрика, тебя не удивило, что документы, выписанные на имя Медины Рияд, датируются несколькими месяцами назад? И то, что, когда мы приехали сюда, они уже ждали тебя в твоей комнате? Неужели ты не заметила? Или не сочла важным? Или твои мысли были заняты чем-то другим?

— Я…

— Ты была занята мыслями о моих женах и зациклена на демонстрации своей гордости и характера, — продолжаю я за нее, наблюдая, как в светлых глазах появляется осознание грандиозности масштаба, происходящего. — Логика и наблюдательность проиграли твоей чрезмерной эмоциональности, детка, — саркастично заканчиваю мысль. Рика вжимается в спинку своего кресла, обхватывает плечи руками.

— Ты все спланировал. — ошарашенно бормочет она, опуская взгляд.

— Только ты, как всегда, заставила меня импровизировать и существенно усложнила задачу, — мрачно бросаю я, отрываясь от стола. Обхожу кресло и встаю за ее спиной. Эрика вздрагивает, почувствовав на своих плечах жёстких захват моих ладоней. — Тебе нужно было тихо сидеть в своем Нью-Йорке и не высовываться. Ждать, когда я найду тебя, Эйнин. Только и всего. Ты все равно бы оказалась здесь. Не думай, что могло сложиться иначе. Дело нескольких дней. Ты просто поспешила, снова ввязавшись в опасную для жизни авантюру. За тобой должен был приехать человек от моего имени с новыми документами на имя Медины Рияд. Ты въехала бы в страну как гражданка Анмара, возвращающаяся домой из путешествия со своим официальным опекуном. Поверь, Медина Рияд никогда бы не попала под бдительное наблюдение АРС, в отличие от американской шпионки Эрики Доусон. Ее пребывание здесь было бы абсолютно безопасным, — я резко разворачиваю Эйнин к себе вместе со стулом, и ее пронзительный взгляд впивается в мое лицо. Она успешно справилась с первоначальным шоком и частично осознала шаткость своего положения. — И мне не пришлось бы срочно перестраивать свои планы, чтобы сохранить жизнь одной неугомонной идиотке, — наклонившись, добавляю я.

— Я бы не поехала сюда, тем более с незнакомым человеком, — четким уверенным тоном произносит она, вызывающе глядя мне в глаза. — Я вообще никогда не собиралась возвращаться в Анмар.

— А как же любовь, Эйнин? Я не знала, как жить без тебя. Мне нужно было снова увидеть тебя, — иронично цитирую я ее же слова. Наши взгляды встречаются в рассыпающемся искрами напряженном поединке. Время замирает, в очередной раз столкнув меня лицом к лицу с жесткой правдой. «Я никогда не собиралась возвращаться в Анмар».

Да, я догадывался, точнее знал наверняка, что Рика преследует свои цели, заявившись в Асад, которые, как оказалось, касались и меня лично. Выходит, Кадер оказал агенту Доусон услугу, отправив прямиком ко мне в качестве «подарка». «Я не знаю, что я искала, Джамаль… Любое подтверждение тому, что выводы принца беспочвенны». А что агент Доусон собиралась сделать, если бы нашла компромат на меня? Тоже передала своим? Как? В стенах дома — невозможно. Шаг за периметр, и пуля в лоб обеспечена. Кадер сразу дал понять, что Эрика Доусон — нежелательная гостья в Асаде. Если она не нужна мне, то не нужна никому и подлежит ликвидации. «Если она угроза, то я ее уничтожу». А полковник никогда не бросается словами.