МАЛАЯ ЗЕМЛЯ

Малоземельцы помнят его очерки и зарисовки о Малой земле. Сейчас он сед, его глаза часто влажнеют при воспоминаниях. Но это по-прежнему инициативный, нисколько не постаревший душой журналист. Бывший инструктор политотдела дивизии Александр Амвросиевич Поначевный, ныне педагог в Черновицах, сказал мне, что Аркадий Альтшуль является душой землячества участников боев за Новороссийск в Черновицкой области, А их там живет немало — около шестидесяти человек.

Мы были желанными гостями у виноградарей и рыбаков Малой земли. Нас угощали виноградом, вином, рыбой. А с какими замечательными людьми мы познакомились!

В совхозе нас встретила статная, загорелая женщина. На ее груди Золотая звезда Героя Социалистического Труда, несколько орденов. Это бригадир Люба Стеклова.

— О, на Малой земле есть, оказывается, и Герои труда! — изумленно воскликнул Бабич.

— Даже три, — улыбнулась Стеклова.

— Так это же здорово! — Бабич повернулся к Альтшулю. — Об этом надо написать, Аркадий. Напиши о преемственности подвигов.

Аркадию не надо подсказывать. Он уже записывал в блокноте о том, что виноградарям после войны пришлось засыпать на плантациях добрый десяток тысяч воронок от бомб и снарядов, сотни метров траншей, разминировать около шестидесяти тысяч мин. Записал он, и что совхоз выращивает на площади 650 гектаров десятки сортов винограда «мускат», «каберне», «чаус», «шасла», «рислинг», «алиготэ», «саперави»…

— Запиши, Аркадий, — добавил я, — что в совхозе три Героя Социалистического Труда — Люба Стеклова, Галина Гаркуненко, Василий Блохин. А у рыбаков рыбколхоза «Черноморец», которые живут в Куниковке, есть тоже Герой — капитан-бригадир сейнера Владимир Вологин. А орденоносцев среди виноградарей и рыбаков — добрая сотня.

Аркадий записывал и повторял:

— Это же замечательно, ну просто замечательно!

Мы возвращались с Малой земли, когда наступила ночь. Совхоз, Куниковка, весь город были в электрических огнях. Тысячи электрических звезд на другом берегу Цемесской бухты отражались в воде. Удивительно красив был этот ночной пейзаж. Но в нашем автобусе вспомнились и другие ночи — подвешенные на парашютах светящиеся бомбы, пунктирные линии трассирующих пуль, разноцветные ракеты, гул ночных бомбардировщиков, взрывы снарядов, бомб, стоны раненых.

— Есть легенда о возрождающейся из пепла птице Феникс, — сказал Альтшуль. — Сегодня мы видели не легенду, а быль…

Однажды я получил письмо из Сибири. Мой читатель писал, что во время отпуска был в Новороссийске, ходил на Малую землю и там около Суджукской косы прочел на постаменте памятника погибшим десантникам фамилию и инициалы А. С. Ткаченко. В музее читателю сказали, что Ткаченко был командиром корректировочной группы и погиб в районе рыбзавода. Далее читатель писал, что знал одного лейтенанта Александра Семеновича Ткаченко, который после излечения в госпитале жил в Сибири, а потом уехал в город Донецк.

Я стал наводить справки, списываться с малоземельцами. И наконец получил письмо от самого Ткаченко. Да, это был тот самый Ткаченко, который сменил корректировщика лейтенанта Воронкина, когда в помощь куниковскому отряду высадились 165-я и 255-я бригады, «Мне уже сказали, — писал он, — что я лежу в братской могиле в районе рыбзавода. А на самом деле я жив, но не очень здоров. Но ничего, креплюсь, понемногу работаю. Недавно даже защитил диссертацию и стал кандидатом исторических наук, преподаю историю в одном из вузов Донецка. Написал книгу воспоминаний «Победные залпы» о действиях артиллеристов-азовцев». Я написал ему о традиционных встречах малоземельцев в сентябре и пригласил приехать.

Утром 15 сентября ко мне в номер новороссийской гостиницы вошел высокий, атлетического сложения человек, одетый в форму морского офицера, опирающийся на трость.

— Я Саша Ткаченко, — отрекомендовался он.

Так я встретился с воскресшим из мертвых.

В тот же день мы поехали к памятнику на Малой земле. Долго молча стоял он у памятника. Потом повернулся ко мне и в задумчивости сказал:

— Странное чувство испытываешь, когда смотришь на свою могилу. Остро припоминается все… Надо попросить, чтобы убрали мою фамилию.

Но спустя некоторое время сказал иное:

— Не скажу. Пусть остается. Когда-нибудь умрет кандидат исторических наук Ткаченко, но ему памятник уже не поставят.

Как же случилось, что Ткаченко оказался похороненным?

Произошло это при следующих обстоятельствах.