Малая

Давно ей не было так плохо. Ревела белугой полночи. Сильная?! Да какая она в ж@пу сильная?! Тут бы умом не тронуться, а не то, что гордо вышагивать с независимым видом! Как быстро по сути родной, близкий человек может стать чужим. Ужас. Неужели он ей изменил? Мысль об этом отгоняла, но та с упорством возвращалась, хватая безжалостными спазмами за горло.

Ила стояла в очереди на регистрацию, когда раздались телефонные трели. Непроизвольно вздрогнув, достала айфон из кармана. Марк.

— Привет. — Разговаривать не хотелось, но надо.

— Ты где сейчас? — вместо приветствия спросил он.

— В аэропорту, где ж еще?

— Лон, притормози. Подумай. Еще можно все исправить. Вадя отходчивый. Неделя-другая и будет в состоянии говорить. Поверь мне.

— Ты не все знаешь. — Откликнулась хрипло. — Ничего исправить нельзя. Разумовский по ходу уже нашел мне замену.

— Что?!

— Он не рассказал? Ну да. Подумаешь, мелочь какая. Подзабыл, видать. Все, Марк, извини. Мне нужно билет предъявить. Созвонимся еще. Я наберу, когда приземлюсь. Пока. — И, не дожидаясь ответа, сбросила вызов. А когда вошла в транзитную зону — выключила мобильный полностью.

Прошедшая ночь была одной из самых тяжелых в ее жизни, а с утра поглотила апатия. За последние часы она слишком много пережила внутри себя, загибаясь от отчаяния и кусая губы в кровь. Правильно ли поступает? Ответ известен лишь богу…

По прибытии на родину Илона взяла такси и отправилась на автовокзал. Ее машина, которой она бы с радостью воспользовалась, стояла в гараже у мамы дома. В связи с этим забрать ее не представлялось возможным. Отклонив все сообщения, нашла в списке контактов нужный номер:

— Добрый день, Алевтина Васильевна! Да. Я. Нет, нет, все хорошо. Почти. Мне бы… мне очень нужна ваша мудрость и ваш взгляд со стороны…

Через полтора часа она села в частную маршрутку, так как свободных билетов на автобус в тот день не оказалось. Отписалась брату, сообщив куда направляется, и уставилась в окно.

Лона не была завистливой. Наверное, в силу достатка, в котором жила всю жизнь. Но сейчас явно осознала, что непривычное чувство досады поселилось внутри по отношению к… Нелли Араповой. Вот почему у Илы нет такой бабушки? Мамины родители умерли очень давно, а папины… нет слов, одни выражения. Какой совет в сложившей ситуации могла бы дать баба Поля? Непроизвольно вырвался грустный смешок. Это ж трындец.

По дороге к дому зашла в супермаркет и купила торт, а когда поднималась по ступенькам, вдруг вспомнился фильм «День сурка». Так все… похоже. Она, с коробкой в руках и бронированная дверь перед носом. Разница состояла в том, что если в прошлый раз Илона была уверена, что за ней рано или поздно приедут, то теперь — нет. Мосты за спиной горели синим пламенем.

— Лоночка! Дорогая моя! Проходи!

Эти теплые слова и объятия прорвали плотину. Девушка затряслась от слез, несмотря на все установки, которые делала себе всю дорогу.

— Алевтина Васильевна, как же я соскучилась по вас!

Глава 29

Разумовский был сломлен. Второй раз в жизни испытывал такое. Все бабы — лживые твари. Думал, что нашел ту единственную, которой нужен он сам. А как было сомневаться? Ништяков Лонке в жизни хватало и без его участия. Обеспечена от и до. Бегала за ним с самого детства, в глаза заглядывала. Идеальный вариант. Сумела зацепить, да так, что сконцентрировала на себе все мысли и желания. И что в итоге?

У него не укладывалось в голове одно: любить человека и не хотеть от него ребенка. Как бл@, ну вот как такое возможно?! Врать, глядя в глаза. Ну, да, да. Не врала. Но обманывала!

Упаковка из-под таблеток, как напоминание, лежала на столе. Он принципиально ее не выбрасывал. Крутил в руках каждый вечер. Марк не оставлял попыток поговорить, но Вадим не хотел. Не мог. Надо время. Кипел две недели так, что в итоге стал нехорошо чувствовать сердце: покалыванием и тяжестью в груди. Отправился к кардиологу после того, как начал задыхаться. Тот прописал таблетки, покой и порекомендовал прокапаться. Класс. Такого здорового быка как он — чуть не завалила фитюлька едва достигающая ростом его плеча!

Засыпать боялся. Сны с Малой были ужасными и прекрасными одновременно. И что интересно — даже там преследовало чувство горечи и безысходности. Просыпался в поту, шарил рукой рядом…

Сложнее всего почему-то было по утрам. Накатывало так, что дышать нормально не мог. Тоска сводила с ума. Очень хотелось вернуть все назад. Мысли путались. Забыть бы все как страшный сон! Чтобы не знать о предательстве Илки. А с другой стороны — что делать дальше не представлял. Хлипкая надежда, что она позвонит или напишет первой, таяла изо дня в день.

Недели через три туман в голове немного рассеялся. Позвал брата «на побухать». Сам. Разговаривали до часу ночи. Тот передал все, что сказала ему Илона.

— Вадь, вы на ровном месте наворотили такого, что теперь хрен знает с какой стороны подойти, чтобы разгрести. Тебя, как мужика, я прекрасно понимаю. Но и в ее словах доля правды есть.