Малая

Вадим изменился в лице. А она, не давая себе опомниться, села за руль и уехала, поражаясь собственному мужеству.

Уважаемые читатели! Обращаюсь к тем, кто еще не знаком с моими книгами. Если Вы не читали "Красная помада для бибабо", настоятельно рекомендую сделать это, прежде, чем продолжить чтение. Произведения не связаны сюжетом, но так Вы не испортите для себя интригу предыдущей истории.

Глава 4

Разумовский чуть не задохнулся от такой виртуальной пощечины. Понимал, что заслужил, и даже сказать в свое оправдание не мог ничего! Ведь ее слова были правдой… до определенного момента. Когда наступил этот самый момент, он и сам не знал! Просто до того как Малая выскользнула из его рук, не осознавал, не отдавал себе отчета!

Да, в самый первый раз все так и было. Пожалел. Второй — на чистых инстинктах. А потом? Что его дернуло прийти к ней самому? А черт его знает, бл@! Понравилось! Он обычный мужик и желания у него самые что ни на есть элементарные. Всех этих страстей и любовей Вадик уже нажрался в свое время, а потому задумываться о том, что чувствует, не желал.

Лонка не вписывалась в его жизнь никаким боком. После развода он не хотел больше серьезных отношений, а тем более семьи. С ней же, если бы начал встречаться в открытую, так поступить не мог. Именно поэтому то, а главное как все происходило, его вполне устраивало. Эгоист? Так он и не спорит!

Только как-то так в итоге сейчас вышло, что переиграл сам себя…

Илону колотило весь вечер. Как?! Каким образом у нее так вышло?! Оттолкнула! Впервые в жизни! Хотелось плакать и скакать от радости. Раз приехал, наверное задело ее поведение, а значит… О, боги! Несмотря на то, что пообещала надежду даже близко к себе не подпускать, сдержать ликование не было сил.

Набрала еще раз Сашу. Та не ответила. Странно. Брат тоже не брал трубку.

Вторник прошел вяло. На смену воодушевлению пришло уныние. В душу полезли сомнения. Вчерашний приезд Вадима уже не казался ей признаком чего-то хорошего. Может он просто проезжал мимо, увидел ее машину, ну и решил остановиться, а заодно спросить, в чем дело. Или ее ответ был слишком грубым? Обидела его? И тут же встряхивала головой, отгоняя подобные мысли. Стоп! Так нельзя! Надо стаскивать с себя эту привычно-уютную шкурку под названием «раболепство»!

Что хорошего мама видела от папы, вечно угождая и боясь слово лишнее сказать? Он с ней даже не разговаривал никогда нормально. Цедил слова как старый уголовник папиросный дым. Изменял ей. Оскорблял. Лона когда-то стала невольным слушателем родительской ссоры, которая навсегда врезалась в память. Почему навсегда? Да потому, что это был единственный раз, когда она услышала повышенный тон в сторону отца.

— Как ты мог, Ян?! Как ты мог?!

— Заткнись и лечись, я сказал.

— Я подам на развод. Сил моих больше нет! Сколько еще ты будешь по бабам бегать?! Почему я должна из-за тебя, кобеля по кожвендиспансерам околачиваться?!

— Рот закрой. Только попробуй. Узнаю — уйдешь босая на все четыре стороны. Детей не отдам.

— Ты себя слышишь? Это разве я тебе изменяю всю жизнь?! Это разве ты из-за меня ходишь с вечным свербежом между ногами?!

Послышалось какое-то движение, после чего глухой голос отца:

— Идем. Почешу как следует.

— Ян!

Дальше, судя по звукам — недолгая борьба. Что-то упало. Илона, заглянув в краешек окна, увидела, как папа целовал маму, зажав в угол. Она убежала оттуда и долго сидела в саду, закрыв уши. Ей было лет пятнадцать-шестнадцать, и все сказанное уже прекрасно понимала.

Почему мама мирилась со всем этим? И ее воспитывала на свое подобие! Хорошая жена — молчаливая и скромная. Не перечь мужчине никогда. Твое дело слушать. Доченька, остерегайся больших волосатых дядек. Береги честь для мужа. Откуда ты знаешь это плохое слово?

А потом появился огромный бородатый Вадим и мигом объяснил, что бояться-то нечего. И показал, как это сладко.

Голова шла кругом. Очень тяжело выбираться из трясины, в которой сидела годами и успела пустить корни.

В среду ближе к вечеру Марк позвонил сам. Сообщил, что Саша сейчас в больнице. При слове «кардиология» Лонка застыла. Порывалась было поехать после работы туда, но ей было сказано железным тоном, что сегодня беспокоить больную не надо.

В четверг столкнулась там с Разумовским. Она выходила из лифта с большим игрушечным зайцем в руках и чуть не споткнулась, встретившись с его взглядом.

— Привет. — От неожиданности застыла глядя в темные глаза.

— Привет. — Ответил сухо и сделал шаг в лифт.

Болезненно дернулось сердце в груди. Руки онемели. В один миг надежда на чудо разбилась вдребезги.

Саша выглядела вполне нормально. Бледновата немного, но в больницах, по мнению Илоны все становятся такими. Брат чмокнул ее в щеку…

Их обручальные кольца она заметила не сразу. Минут, наверное, через десять.

— Ого… — протянула, прервав стандартную в таких местах беседу. — Вас… можно поздравить?

Чувство обиды комком скрутилось в горле.

— Да. — Неуверенно улыбнулась Александра.

— А когда вы успели? — не зная радоваться или расстраиваться, спросила в ответ.

— Вчера…