Малах ха-Мавет

Спустя несколько часов новость облетела всю больницу: Эстер не сумели спасти, она скончалась от передозировки снотворного. Пайпер все не могла поверить в произошедшее. В одиночестве она сидела в опустевшей палате. Вазу и книги убрали, на кровати сменили белье и взбили подушки, до блеска надраили кафельный пол. Эстер словно испарилась, обратилась в ничто, и кто-то стер все следы ее пребывания здесь.

Тут она вспомнила про конверт. Хоть он уже и не имел значения… Пайпер достала его из кармана и повертела в пальцах, до того как решилась посмотреть внутрь. Обратный адрес не был указан, видимо, письмо передали из рук в руки. Из конверта она вытащила открытку с яркой веселой обложкой, из тех, которые принято дарить на день рождения. Однако вместо пожеланий о скорейшем выздоровлении ее взгляд наткнулся на одно-единственное слово.

[Шлюха].

Ошарашенная, потрясенная до глубины души, она не могла отвести взгляд от надписи. Неужели девочка недостаточно выстрадала? Кому понадобилось ее мучить? Медсестра вновь заглянула в конверт. Ситуация обрисовывалась у нее в голове, все вставало на свои места, и к Пайпер медленно приходило понимание.

В конверте осталось еще пару пилюль и маленький бумажный пакетик, в котором они лежали. Конечно, отправитель не подписался, также он не оставил никаких инструкций, но в них и не было нужды. Он хотел, чтобы Эстер выпила все таблетки, проглотила дозу, намного превышавшую смертельную.

И она это сделала; потребовался лишь небольшой толчок.

Пайпер выскочила из палаты. В конце коридора шушукались две молодые медсестры. Вне себя от горя и ярости, она набросилась на них с упреками, потрясая конвертом:

— Кто? Кто передал ей это? По вашей вине она умерла! Это ее убило!

На нее смотрели как на сумасшедшую.

Дома Пайпер ничего не стала говорить дочери, не хотела напрасно ее волновать. Пока Трис была на учебе, женщина вытащила из недр шкафа черное платье, надевавшееся в таких случаях, прогладила и повесила на спинку стула.

Утром Пайпер отправилась на похороны. Она успела привязаться к Эстер — бледной и печальной, похожей на анемичных средневековых дев, — и глубоко переживала эту потерю. Мертвую девушку укутали в слои белоснежной вуали, обложили ее тело лилиями и каллами. В похоронном бюро потрудились на славу: старательно замаскировали шрамы, нарумянили щеки, подчеркнули глаза и линию губ. Она выглядела точь-в-точь как живая, только вуаль не шевелилась от ее дыхания, а сердце не билось.

По традиции присутствующие подходили к гробу и клали цветы Эстер в ноги. Пайпер положила свой букет, следующим кто-то бросил темно-красную розу с черной каймой. Роза упала покойнице на грудь. Невзирая на удивительную красоту цветка, на фоне белого платья Эстер он казался пятном запекшейся крови.

Пайпер на мгновение повернула голову и встретилась с безучастным взглядом чьих-то зеленых глаз. Парень сразу же отвернулся. Про себя медсестра отметила, что одет он был так небрежно, словно вышел прогуляться. Он успел сделать всего несколько шагов, как к нему приблизилась девушка в облегающем костюме и мягко, почти любовно взяла его под локоть. Из-под маленькой шляпки незнакомки виднелись ярко-голубые локоны. Опешив от подобной фамильярности, парень попытался было вырвать руку, но девушка привстала на носочках и шепнула ему на ухо несколько слов, после чего он безропотно последовал за ней.

Мать Трис проводила их взглядом до ограды кладбища. Там стоял еще один человек, и Пайпер без труда узнала его со спины. У нее екнуло сердце. Она не хотела подозревать его, он не стал бы вредить Эстер, ни за что не стал бы, он никогда бы ее не обидел, — по крайней мере, именно в этом убеждала себя медсестра. Но тогда почему Сидни не пришел открыто, а наблюдал за похоронами сквозь решетку, издалека?

Три силуэта вырисовывались на фоне хмурого неба. С такого расстояния Пайпер было трудно разглядеть, что между ними происходит. Сидни вроде бы засунул руку под куртку, и второй парень заметно дернулся, как будто собираясь сбежать, однако девушка с голубыми волосами не растерялась и снова подхватила его под локоть. С виду она держала парня едва касаясь, а в действительности вцепилась в него мертвой хваткой.

К Пайпер обратилась другая медсестра, на церемонию пришли многие ее сотрудники. Женщина на какое-то время отвлеклась, а когда опять взглянула на то место, где находилась троица, их уже и след простыл.

Трис вошла в крошечный туалет, подергала хлипкую дверь, чтобы убедиться, что та запирается, нагнулась над умывальником и включила воду. В кране что-то булькнуло, из него потек маленький ржавый ручеек. Такой водой не умоешься, об этом не было и речи. Девушка ладонями оперлась на раковину и ждала, пока стечет грязь. Она не спешила. Трис сбежала от Сидни и не собиралась возвращаться в ближайшие несколько минут.