Малах ха-Мавет

— И ты убьешь меня, только чтобы заткнуть? — дрожа всем телом, выдохнула она ему в губы. От осознания того, что смерть притаилась совсем рядом, Хетт почувствовала странный прилив возбуждения. — Какой потрясающий самоконтроль.

Сидни отклонился, чтобы было удобно разговаривать, но пистолет не убрал.

— Я больше никогда не хочу тебя видеть, — произнес он.

— Так в чем проблема? Убери руки, — предложила Хетт, — и я уйду.

— Я больше никогда не хочу тебя видеть, — отчетливо повторил Сидни, и до нее начал медленно доходить смысл его слов. — Ни здесь… ни в штабе… ни где-нибудь еще. Ты больше не с нами… понимаешь?

— Ты не вправе принимать такие решения, — ответила она спустя время.

— Почему же?

— Что скажет Дроу?

— Плевать, что она скажет. Можешь пойти ей поплакаться.

— Но как я буду –

— Что ты будешь делать дальше, — оборвал ее Сидни, — как и с кем… меня это ни капли не волнует. Как-то справишься. Ты стала достаточно самостоятельной. Сама все планируешь, сама подбираешь себе напарниц, сама решаешь, когда им умереть… Так что я тебе не нужен, — холодно подытожил он, — мы тебе не нужны.

Хетт фыркнула, но на дне ее глаз шевельнулся страх. Так вот что он задумал? Изгнать ее? Изгнать ее навсегда? Видимо, Трис все-таки досталось, иначе он бы не стал идти на столь решительные меры… Она ощутила растерянность. Хетт не могла спросить его напрямик и уж точно не стала бы оправдываться. Так низко она еще не пала. К тому же Сидни переоценивал собственную значимость, он не может запретить ей приходить в штаб или видеться с Райсом и Дроу. Ведь не может?..

— И в следующий раз, — добавил Сидни, — если ты выкинешь еще какой-нибудь фокус… пощады от меня не жди. Вот этим, — и пистолет еще глубже вдавился ей в грудь, — я проделаю в тебе столько дырок, что будет тяжело сосчитать.

Глава 3.

Райс сидел выше остальных. Он молча пронаблюдал за тем, как Сидни поднял наверх дрожащую Шену и заключил ее в объятья чересчур интимные для двух полузнакомых людей, и лишь потом огляделся.

По другую сторону забора зияла пропасть.

Если раньше сквозь решетку виднелся мрачный ландшафт и силуэт моста вдалеке, то теперь все исчезло. Кусок реальности словно отсекли, ничего не оставив взамен, не заботясь о том, что так не бывает. Узкая полоса земли за оградой переходила в крутой обрыв, а дальше напирала тьма.

Каким-то образом Райс знал, чувствовал, что в этой мгле нет даже воздуха. Могильная яма парила в абсолютной пустоте. От страха его бросило в пот. Кто-то поманил их сюда… но зачем?

Однако он не успел сообщить о своем открытии товарищам. Сверху раздался хлопок, и тут же кто-то или что-то свалилось ему на голову. Райс так опешил, что чуть не разжал рук. Выпрямившись, он еще больше удивился: напротив него сидел белокурый мальчик. То есть он думал, что это мальчик, пока не разглядел его как следует. Ребенок весело болтал ногами среди сверкающих пик и улыбался от уха до уха, взирая на старшего парня. Но он улыбался одним только ртом. Его глаза не имели никакого выражения, вместо них были яркие желтые топазы, и весь он казался каким-то… неорганическим. За спиной у странного ребенка плавали клочки тумана. Или, может, обрывки облаков? Мальчик ловко переставил руки и наклонился, чтобы посмотреть на остальных, и с его затылка на Райса уставилось еще одно лицо: серое и уродливое, в обрамлении светлых кудрей. Оно тоже попыталось улыбнуться, но вышел лишь ужасающий оскал. Райс вздрогнул от омерзения.

А потом забор встряхнуло с невероятной силой, и целый мир опрокинулся на бок. В последний момент Райс судорожно ухватился за прутья, а мальчишка беспомощно повис над бездной, зацепившись штанами за острия пик. Уродец на его затылке скривил толстые губы. Хетт завизжала и всем телом распласталась по решетке, широко раскинув руки и ноги. Шена очутилась верхом на Сидни, обнимая его за шею. Он вроде бы ничего не имел против, но она все равно смущенно отстранилась.

Райс посмотрел вперед. Там была еще одна фигура, напоминавшая женский силуэт, и она стояла на отвесной стене, которая раньше была надежной почвой. Ни сама фигура, ни ее одежда, состоявшая из гнилых отрепьев, не подчинялись закону тяготения. По вертикальной плоскости не скатывались камешки и не сыпался песок, да и мертвый пожиратель тоже будто прилип.

— …………..

Кажется, фигура что-то сказала. Но в ее голосе не было интонаций и, как позже понял Райс, не было даже слов. Какие-то идеи и образы сыпались ему в мозг и забивали сознание, но он не мог сосредоточиться, не мог их расшифровать, потому что они имели непостижимые формы и структуры.

Тут грозно затрещала ткань, и двуликий ребенок сорвался бы в пропасть, если бы Райс инстинктивно не перехватил его поперек туловища. На ощупь это тело было очень твердым и почти невесомым, словно он держал в руках не мальчика, а пластиковую куклу. Затылочное лицо скорчило жуткую мину, видимо, в качестве благодарности. Райс отвернулся, не в силах смотреть.

— Это ты делаешь? — спросил он в пустоту.