Малахитовый Лес

Ну и как это понимать? Зоя снова спряталась? Это совсем не в ее стиле. Не важно, что там врачи болтали про ремиссию, Тори по ее взгляду видела: безумие вернулось во всей красе. В таком состоянии Зоя утрачивала способность на планирование или на отступление. Увидев Тори, она должна была привычно ринуться вперед с яростью дикого животного, разбить окно, прорваться внутрь…

Всегда ведь так было. Почему сегодня все должно сложиться иначе?

Но Зоя исчезла, и это вроде как должно было обрадовать, однако не обрадовало. Получается, все-таки галлюцинация? Сначала видение в саду, теперь это… При ее наследственности, на которую указывает история с Зоей, ничего хорошего ждать не приходится.

Значит, придется пройти обследование. Или хотя бы поговорить с местным психологом – может, подскажет что-нибудь путное. Но будет это в любом случае не сегодня.

Теперь уже о том, чтобы отправиться спать, не шло и речи. Повезло хотя бы в том, что Градов вернулся быстро – ей сейчас хотелось видеть другого живого человека рядом.

– Как все прошло? – спросила Тори.

– Скажем так, удовлетворительно. А с тобой что случилось? Ты какая-то нервная.

И снова он проявил нетипичную наблюдательность. Хотя, если это происходит не первый раз, что уже можно считать типичным?

– Да так, показалось, что за окном кто-то есть, – отмахнулась Тори. – Но это были всего лишь ветки. Ты же никого не видел?

– Нет. Но могу пойти проверить, мы ведь так и не нашли того, кто помогал Алле.

Роман и правда собирался снова выйти на улицу, и Тори пришлось перехватить его руку обеими руками. Какой смысл выходить? Если там никого нет, только вымокнет зря под дождем. А если есть, все может закончиться куда хуже.

– Не надо, – сказала Тори, глядя ему в глаза. – У тебя в доме такая система безопасности, что в банковское хранилище пробраться проще. Так что лучше дождаться утра здесь.

– Как хочешь, тем более что до утра осталось совсем немного. Уже поздно – или рано, я даже не берусь сказать точно! В любом случае пора спать.

– Да уж. Пора.

Они оба осознавали, что это правильное решение – и оба не двинулись с места, продолжая смотреть друг на друга. Тори понятия не имела, о чем Роман думает. У него это хорошо получалось: прятать все важное внутри, а для мира оставаться зеркалом. Зеркало покажет только то, что ты готов увидеть, но не больше.

Зато она знала, что нужно ей. Не сидеть в гостевой спальне и прислушиваться, даже не вести душеспасительные беседы за чашкой ромашкового чая до рассвета – рановато для этого, пожалуй, лет на сорок. Ей хотелось забыться, получить нечто более примитивное, чем ее страхи, и более честное.

Что-то настоящее.

Поэтому она первой поцеловала его. Поцелуй не был страстным, скорее осторожным, почти несмелым. Как приглашение, на которое она не имела права и с покорностью приняла бы отказ. Тори понимала, что рисковала, и терять Градова как друга ей точно не хотелось. Но и не сделать это предложение она не могла.

И она не пожалела. Роман не стал мучать ее ожиданием, ответил на ее поцелуй сразу, и уже он заставил ее почувствовать ту страсть, которой ей хотелось. Тори даже не ожидала, что он так может… Хотя что она вообще о нем знала? Что хоть кто-то по-настоящему знал о нем?

Все это было не важно, Тори позволила ему вести себя. Как в том танце в доме Ильи, который теперь казался бесконечно далеким, она просто закрыла глаза и старалась предугадывать движения его тела, отвечать на них, довериться ему и наконец-то не решать все самой. Иногда можно. Иногда даже нужно.

Вокруг них летело пространство, мелькал свет. Тори было все равно, где они и куда движутся. Холод, оставленный недавним видением, окончательно ее покинул. Тяжелые мысли испарились в том пламени, которое теперь полыхало под кожей. Каждое прикосновение Романа отзывалось электричеством, белыми молниями сквозь нервы, и дышать приходилось все чаще, чтобы не задохнуться от этого напряжения.

Пауза была всего одна: в миг, когда Тори обнаружила, что лежит в его кровати, а он только-только стянул с нее майку и замер над ней, не спуская с нее взгляда непривычно темных в ночном сумраке глаз. Тори сперва не поняла даже, что его смутило, а потом до нее дошло.

Ну конечно. Татуировка.

Он вроде как не должен был удивляться – он уже знал о волках. Все удивляются, увидев дыру с волками впервые, потом принимают это – как каприз. Но ей следовало догадаться, что Роман – не все. Неизвестно, что там способны понять черти, которые водятся в этом тихом омуте. Он, похоже, сразу догадался, что за татуировкой скрывается нечто важное для нее. Плохое, незаживающее и непрощенное.

Если бы Градов начал расспрашивать ее сейчас, он бы все испортил, Тори точно это знала. Поэтому она ничего не говорила, она просто ждала, напряженная до предела, как натянутая тетива.