Мальчик и его собака перед концом света

Женский крик, как и остальные голоса, был пением, а шум – музыкой. Большой музыкой. Я не слышал твоей музыки раньше. По крайней мере такой. Конечно, я слушал музыку, но она была маленькой – спасенные гитары Фёрга, дудка Бар. Меня поразило одиночество и печаль скрипки Брэнда в церкви Айоны. Но все это было одним, максимум двумя инструментами, и я слушал музыку в момент ее живого исполнения. Она была хорошей, но бледной. Эта музыка была такой большой и глубокой, что я не мог представить, на каких инструментах ее исполняли. Это шокировало меня. И испугало. И потрясло, потому что я пробовал реальность, как это сделал бы ты. Я не пробирался сквозь заросшие травой руины и не рылся в поломанных гнилых вещах, пытаясь восстановить твой мир из горы мусора. Я словно нашел машину времени: звук, который я слышал, был тем же звуком, который услышал бы ты, включив проигрыватель. Эти музыканты давно умерли, но их музыка пережила многое. Она пережила Гелдинг, поколение беби-бастеров и дошла до меня.

Я знаю, ты легко мог записывать звуки и фотографировать людей. Но теперь твои устройства не работают. Электрические приборы проржавели и умерли, а твои экраны, большие и маленькие, теперь можно использовать лишь как идеально ровные стеклянные доски. Но это устройство работало не от электричества. Позже я аккуратно изучил его и обнаружил, что проигрыватель работал от большой пружины, приводимой в действие ручкой. Стоило ее запустить, как она начала вращать платформу с диском. Игла с головкой в виде гусиной шеи каким-то образом воспроизводила звук из этой музыкальной коробки.

Проигрыватель был старым, но пережил электрические приборы. Этот диск был настоящим волшебством. Он держал в себе голоса больше века и затем выпустил их в наши уши. Мелодии сопровождались легким треском, словно их записали рядом с костром, но музыка звучала громко и четко. Когда диск перестал вращаться, я увидел рисунок собаки на наклейке. Она сидела рядом с другим музыкальным проигрывателем с большим конусом. Она напоминала Джипа и Джесс, только ее шерсть была белой. Тот, кто нарисовал собаку, знал, как внимательно они умеют слушать, склонив голову набок. Сначала я решил, что музыка называлась «Голос его хозяина»[48]

, потому что так было написано на наклейке. Но потом я нашел другие диски с такой же наклейкой и понял, что так называлась компания, выпускающая диски.

Мы с Джон Дарк согласились, что музыка была бон.

Мы оставили проигрыватель включенным и отправились обыскивать дом, комната за комнатой, следуя указаниям из записки хозяев. Когда музыка заканчивалась, один из нас возвращался в комнату и ставил следующий диск или переворачивал предыдущий. Некоторая музыка замедляла, и мне хотелось сесть и прослушать ее еще много-много раз. Другая вызывала желание прыгать и танцевать. Наверное, тебе это показалось бы ерундой. Уж точно не волшебством. Ты наверняка прослушал сотни таких мелодий. Вряд ли бы тебя поразила способность устройства записать музыкальное представление и воспроизвести его в любой момент, когда ты пожелаешь. Точно так же тебя не удивляли машины или самолеты. Какая роскошь – привыкнуть к такой магии.

Я нашел большой складной компас с круглым зеркальцем и прицелом. Наверное, он предназначался для прогулок, потому что крепился к шнурку, который можно было повесить на шею. На кухне были ножи и самое главное – точильный камень, похожий на карандаш. Чтобы не утяжелять свой рюкзак, я взял лишь два ножа, один из цельного куска нержавеющей стали, с черными углублениями на ручке. Исследуя дом, я нашел ящик со складными ножами. Я взял один с клетчатой серебряной рукояткой, на которой был выгравирован красный щит и белый крест. Он не был таким хорошим, как мой «Лезерман», но все равно понравился мне. В нем были небольшая пила, шило и отвертка, а еще почти не потемневшее лезвие, ставшее острым, после того как я наточил его. Еще я нашел отличный бинокль с надписью «Триновид». Линзы были удивительно прозрачными. Я подошел к окну и увидел, как деревья, растущие вдалеке, почти запрыгнули в комнату. Находка обрадовала меня, потому что она позволяла приручить расстояние и увидеть, куда я шел. Тогда я еще не знал, что бинокль станет причиной моего провала.

А еще в доме были книги. Целая комната с книжными шкафами от пола до потолка и музыкальным проигрывателем. Джон Дарк не заинтересовали книги, потому что они были на английском. Поскольку дверь в комнату была плотно закрыта и в ней было темно и сухо, книги отлично сохранились. Я закрыл нос и рот тряпкой и приступил к изучению полок. По своему опыту я знал, что книжная пыль была худшей из всех возможных. Мне не хотелось кашлять всю ночь. Я нашел несколько знакомых книг, почувствовав, словно встретил старых друзей в странном месте. Но гораздо больше было книг, которые я не читал. В другой жизни, если бы мне не нужно было искать свою собаку, я бы остался здесь, читал книги, слушал музыку и ел пеш.