Мальчик, идущий за дикой уткой

На днях вечный шутник Лаврентий Берия взялся брить Иосифа Виссарионовича, когда тот пожаловался на своего парикмахера Илиопуло. Берия намылил подбородок генералиссимуса, взял опасную бритву и стал улыбаться. Смотреть на него было неприятно. Три охранника (кстати, люди самого Лаврентия Павловича) почему-то напряглись, когда острейшее лезвие коснулось горла генералиссимуса. Иосиф Виссарионович краешком глаз смотрел в их глаза. Канарейка, сидевшая в клетке, – и та перестала щелкать клювом. Все напряглись. Зачем? Зачем ветер перестал трепать шелковые занавески, зачем Глафира, кормившая генералиссимуса, застыла, держа в руках медный поднос с мороженым для обоих – Сталина и Берии? Генералиссимус улыбнулся:

– Глафира, мороженое тает…

Берия оглянулся на Глафиру, спросил:

– Это крем-брюле?

– Да, Лаврентий Павлович.

– Я просил лимонное…

А где находится Гриша Пересвет, дядя моего друга Алика Пересвета? Рассказ же о нем? Но на даче Холодная Речка принято наслаждаться жизнью и не торопить время.

Скажу только, что вокруг сталинской дачи четыре охранных окружения. От Гагр до дачи несколько километров лесного массива. Почти под каждым деревом, под каждым кустом – охранник. Они скрыты от глаз врагов. А врагов много. Американские агрессоры, английские агрессоры, японские агрессоры… Кого только не направляет Дядя Сэм (тот самый, в цилиндре, с белой бородкой, который глядит с плакатов)! И, конечно, же ни для кого не секрет, что Гагры кишат агентами 007 и не каждый из них приметный, как Бонд, Джеймс Бонд!

Вот по лесному массиву бредет корова. Она не знает, что за ней следит две сотни глаз, четыре телескопа с соседних холмов поворачивают свои окуляры по ходу движения ничего не подозревающей буренки, случайно забредшей в чащу. Не знает корова, что она может пройти первую зону охраны, вторую, но на третьей решат проблему ее жизни и смерти в телефонных переговорах капитан Пурыгин и капитан Овсянников, который как раз и является непосредственным начальником сержанта спецслужбы Гриши Пересвета. Кстати, капитан Овсянников получил повышение, ныне он майор и в его ведении парк, примыкающий к самой даче. Парк густо зарос ельником и еще чем-то густым и экзотичным. Я не знаю названия этих кустов, они завезены из Египта, и цветы их раскрываются только с наступлением темноты. А Иосиф Виссарионович, страдающий бессонницей, любит выходить во двор, подносить к носу бледно-розовые цветы и вдыхать их сладкие запахи. Даже не сладкие, а дурманящие. Наверно, так вдыхали их египетские фараоны Хеопс, Рамзес и другие три тысячи лет назад.

Не знаю, как прогулки фараонов, но Иосиф Виссарионович совсем не одинок во время своих прогулок. Нет, его никто не сопровождает из личной охраны, все знают: ночью он любит быть один. На самом же деле за вождем, входящим в заросли египетского густого кустарника, смотрит человек сорок охранников майора Овсянникова. Под каждым кустом по охраннику. Во всем парке охранников гораздо больше, но сорок – это те, которые сидят на корточках, на коленях, прижавшись к стволу ели или дуба, те, кто охраняет ту зону, куда обычно заходит генералиссимус, где благоухает египетский сладкий дух. Все сорок бойцов обязаны никаким образом не проявлять себя, быть как куст, как ель, как дуб. Все сорок бойцов на ночном дежурстве имеют свои номера, от первого до сорокового. Они так и называются: куст № 7, дерево № 27 и т. д.

Хочу сказать, что и купание вождя – он любит выезжать к пляжу – тоже строго охраняется. Водолазы в скафандрах стоят на дне Черного моря и вглядываются в толщу воды, ведь может появиться иностранная подводная лодка. Водолазы смотрят и наверх, где иногда видят грудь, живот, ноги того, кто и есть Иосиф Виссарионович Сталин. Водолазы боготворят эту грудь, этот живот, эти ноги! Боготворят все тысячи охранников, вовлеченных в холодноречкинский процесс “И. В. Сталин в Гаграх”. Правда, тысячи знают лишь, что где-то здесь недалеко отдыхает вождь. Но только избранные счастливцы вроде сержанта Гриши Пересвета видят, как ночью всегда неожиданно появляется небольшая фигура в кителе генералиссимуса, а иногда (о, безумное счастье) просто в легкой полосатой пижаме, а однажды даже в белых мятых кальсонах с белыми тесемками у пяток, в шлепанцах, голый по пояс живой бог! Он проходит мимо куста № 6, мимо куста № 14, мимо ели № 17, остановился у куста № 27. Это и есть куст, где, сжавшись в комок (невидимый комок), сидит Гриша Пересвет. На нем плащ-палатка – в штабе было объявлено, что будет дождь, а ночь жаркая – в плащ-палатке душно, но ничего не поделаешь, в шаге от тебя стоит самый любимый на свете человек, как угодно его называй: бог, генералиссимус, генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза, вождь мирового пролетариата, кормчий, рулевой, держащий в своих крепких руках штурвал истории, да как угодно, – но он, недалеко стоящий от Гриши Пересвета, он самый любимый на свете человек. Стоит и тяжело дышит, что-то шепчет. Гриша Пересвет слышит его шепот.

– Черт, надо было взять валидол… Уф, дышать трудно…