Мальчик-менестрель

Но на этом дело не кончилось, поскольку маркизе хотелось развлечься — именно так она охарактеризовала свою благотворительную акцию, — и меня отвели к расположившемуся по соседству галантерейщику, естественно, самому лучшему. Здесь моя любезная маркиза совсем разошлась, и в результате нам подобрали полный набор элегантных и дорогих аксессуаров, отложив их для немедленной доставки. И, наконец, на той же улице мы заглянули к сапожнику, шьющему обувь на заказ. Здесь мои конечности были тщательно измерены, после чего была отобрана кожа двух видов — светлая и чуть потемнее, — причем доставка обеих пар назначена все на ту же пятницу. Вероятно, кто-то спросит: как такую сложную работу можно сделать за столь короткий срок? Ответ очень прост: Рим — это город мастеров и, конечно, мастериц, причем все они сидят в маленьких комнатушках в разных концах города и выполняют срочный заказ, трудясь порой всю ночь напролет, чтобы успеть закончить к утру. Кто-то может подумать, что такая тонкая работа щедро вознаграждается. Увы, это далеко не так.

— А теперь — легкий ланч, — сказала маркиза, когда мы вышли от сапожника. — И потом — домой, отдыхать, отдыхать, отдыхать до субботы.

Маркиза повела меня в отель «Эксельсиор». Мы расположились в баре, и она предложила заказать «Шерри» и сэндвич с пармской ветчиной. Машина ждала нас у входа. И уже очень скоро мы катили назад, к вилле «Пенсероса». Когда я пытался поблагодарить мадам, та ответила, что даже слышать ничего не желает.

— Успокойся, мой дорогой Десмонд. Ты ведь знаешь, что я любила твою мать и очень огорчилась, узнав о ее кончине, — сказала маркиза и добавила: — Ты прекрасно знаешь, что и тебя, мой дорогой мальчик, я тоже очень люблю. — Когда мы вошли в дом, она прошептала: — Интересно, а чем занимался в наше отсутствие твой друг?

Взяв меня за руку, она направилась в библиотеку, где мы действительно обнаружили преподобного отца Петита, который сидел в том же кресле, с той же книгой на коленях, открытой на той же странице; из полуоткрытого в блаженной улыбке рта доносились ритмичные музыкальные трели.

— Как сидел, так и сидит. Ни на миллиметр не сдвинулся.

— О да, мадам, — отозвалась впустившая нас горничная. — Он хорошо покушал и выпил бутылочку «Фраскати».

— Он такой милый, когда спит, — заметила маркиза. — Похож на большого ребенка.

— Он очень многому меня научил, — сказал я. — И если в субботу нам хоть чуточку повезет, то исключительно благодаря ему.

— Как это благородно с твоей стороны, дорогой преподобный Десмонд. А теперь отправляйся к себе и отдыхай. С этой минуты только отдых, отдых и еще раз отдых — и больше ни слова. А ты знаешь, что Энрико между выступлениями вообще не разговаривал?

— Но я не Карузо, мадам.

— Это мы узнаем в субботу, — улыбнулась она. — А теперь мне тоже пора отдохнуть. Что-то я притомилась. Как ты, наверное, заметил, я уже очень немолода.

— Умоляю, не произносите таких отвратительных слов. Мадам, как и прежде, великодушна, очаровательна и обворожительна. И вообще, вы просто ангел. По крайней мере, по отношению ко мне.

Она с легкой улыбкой покачала головой и проводила меня наверх, где мы и разошлись по своим комнатам.

VI

В субботу рассвет был настолько прекрасным, что Десмонд, всю ночь ворочавшийся с боку на бок, поднял жалюзи, чтобы впустить в комнату солнечные лучи. Потом он забрался обратно в постель и минут десять лежал, обдумывая планы на день. Десмонд, конечно, нервничал, так как очень хотел завоевать Золотой потир, причем даже не для себя лично, а скорее, чтобы доставить удовольствие отцу Хэкетту и, конечно, отплатить добром за добро ему, маркизе и особенно отцу Петиту. Позже он признавался мне, что мысленно постоянно возвращался к тому злополучному финальному матчу за Щит шотландских школ, который я так жаждал выиграть, но, увы, не смог.

Стук в дверь нарушил ход мыслей Десмонда. В комнату вошел его низкорослый наставник, уже успевший одеться и помолиться.

— Как спалось? — поинтересовался Десмонд.

— Хорошо. А тебе?

— Отлично! — с наигранной жизнерадостностью воскликнул Десмонд, чтобы его ответ звучал правдоподобнее.

— Прекрасный день сегодня.

— Исключительный.

— Когда будешь готов, спускайся вниз. Я там все для тебя приготовил.

В цокольном этаже была устроена маленькая часовня, где они теперь каждый день молились.

— Все, спускаюсь прямо сейчас.

— Хорошо!

Десмонд не стал бриться, а быстренько натянул старый костюм и спустился вниз, чтобы присоединиться к отцу Петиту в часовне в виде грота из неотесанного камня с простым алтарем, распятием, статуей Девы Марии, двумя скамеечками для молитвы, словом, в типичном для богатых итальянских домов месте для молитв и отправления треб. Отец Петит со свойственной ему предусмотрительностью захватил все необходимое из семинарии.