Мальчик. Рассказы о детстве

Естественно, праздничное пиршество начиналось с рыбы, а точнее, с огромной камбалы размером с чайный поднос и толщиной с руку, и, разумеется, она была отварена по всем правилам. У камбалы была тёмная, почти чёрная кожа в ярко-оранжевых пятнышках. Блюдо с камбалой ставилось посреди стола, потом большие белые куски раскладывались по тарелкам, и к ним подавался голландский соус и варёная молодая картошка. И всё, больше ничего. Но как же это было вкусно!

Как только блюдо с остатками камбалы уносили, на его месте появлялась целая гора домашнего мороженого. Это было самое сливочное в мире мороженое, и у него был совершенно незабываемый аромат. А внутри у этого мороженого был жжёный сахар, раздроблённый на тысячи крохотных кусочков, – у норвежцев это называется «крокан». Так что это было не обычное мороженое, которое спокойно тает во рту. Это мороженое надо было жевать – и оно хрустело!

Потом его вкус снился едокам много ночей подряд.

Время от времени дедушка произносил коротенькую приветственную речь, и тогда взрослые поднимали бокалы с вином и говорили: «Скол!» – и так много раз, до конца пиршества.

А после еды всем, кому по возрасту уже разрешалось спиртное, наливали по рюмочке домашнего ликёра с запахом шелковицы – бесцветного, но ядрёного. Все опять говорили друг другу «Скол! Скол!..» – и так до бесконечности. В Норвегии так принято: выбираешь любого человека за столом и говоришь ему «Скол!» – такой маленький ритуал. Надо только поднять рюмку повыше и обратиться к этому человеку, например к бабушке: «Бестемама! Скол, бестемама!» И тогда бабушка тоже должна поднять свою рюмку повыше. Дальше вы оба отпиваете по глотку, при этом вы непременно

должны смотреть друг другу в глаза! Потом вы опять поднимаете рюмку высоко (заключительная часть ритуала), и только после этого можно поставить её на стол и отвернуться – всё очень торжественно и серьёзно. Как правило, за время праздничного обеда каждый успевает сказать «Скол!» всем остальным. Например, если за столом десять человек, то надо сказать «Скол!» девять раз, чтобы никого не пропустить, а потом все эти девять человек по очереди тоже говорят тебе «Скол!» – итого восемнадцать «сколов». Так уж у норвежцев заведено в приличном обществе – или, по крайней мере, так у них было заведено раньше, и все относились к этому очень ответственно. Когда мне исполнилось десять, меня тоже допустили к участию в ритуале, и я очень старался, так что к концу застолья уже еле ворочал языком.

Волшебный остров

Назавтра все поднимались рано утром, чтобы поскорее продолжить путешествие. До конечного пункта предстояло добираться ещё целый день, по большей части морем. Поэтому, наскоро позавтракав, мы покидали «Гранд-отель», снова загружались в три таксомотора и ехали в порт Осло. Пока мы садились на маленький пароходик, няня причитала: «Небось дырявая совсем посудина-то! Ох, не продержимся до вечера, пойдём рыбам на корм!» С этими словами она спускалась в свою каюту и не появлялась до самого конца путешествия.

Эта часть поездки нам нравилась больше всего. Славное судёнышко с высокой трубой неспешно скользило вдоль берега по спокойным водам фьорда и каждый час приставало к какому-нибудь дощатому причалу, где его уже ждали: кто-то встречал гостей, кто-то забирал посылки и письма. Если вам не доводилось скользить так по Ослофьорду тихим летним днём, даже не пытайтесь это представить – всё равно не получится. Это абсолютный покой, это красота, окружающая вас со всех сторон. Пароходик снуёт как челнок между бессчётными островками, на одних островках виднеются ярко раскрашенные деревянные домики, на других – ни домика, ни деревца, только гранитные скалы. Но зато такие гладкие, что, если хочешь погреться на солнышке, можно спокойно ложиться на гранит в одном купальном костюме, даже полотенце не подстилать. Пока мы лавировали между островками, нам часто встречались длинноногие девушки и высокие юноши, которые загорали на скалах. Песчаных пляжей там нет совсем, у кромки воды скалы отвесно обрываются, так что у берега сразу глубоко. Дети в Норвегии рано учатся плавать, и это понятно: здесь не научишься плавать – не искупаешься.

Иногда наше судёнышко прошмыгивало в такую узкую щель между островками, что, казалось, можно перегнуться через борт и дотронуться до скал слева и справа. Время от времени нам попадались лодки или каноэ, в них сидели загорелые дети с льняными волосами, мы махали им руками и смотрели, как их лодки прыгают на волнах, расходящихся от наших бортов.