Мальчик со шпагой

Домоуправляющий помолчал и ледяным тоном потребовал:

– Отоприте замок.

– Не отопру, – хладнокровно откликнулся Олег.

– Не имеете права. Я на службе.

– Имею, – язвительно сказал Олег. – Этот замок – моя собственность. Я купил его на свои деньги и врезал своими руками.

Данилка неожиданно фыркнул. Серёжа почувствовал, что и ему смешно. Дело получается грустное, а все равно смешно. Только смех этот – злой. Сыронисский позеленел.

– Но дверь не ваша собственность! Она – имущество домоуправления. Я имею право открыть ее, когда считаю нужным!

– Открывайте, – сказал Олег. – Но учтите, что перед дверью, охраняя отряд, стоит мальчик со шпагой. А он не является вашим имуществом.

– Так уберите этого мальчика!

– Зачем? Он на своем посту.

– Товарищ Московкин, – негромко начал Стихотворов, – согласитесь, что это…

– Это хулиганство! – взвился Сыронисский. – Товарищ лейтенант, я требую! Пусть мальчишка уберется и отдаст ключ.

Лейтенант пожал плечами.

– Скажите это руководителю клуба.

– Но вы обязаны наводить порядок!

Серёже показалось, что лейтенант заговорил со скрытым удовольствием:

– Видите ли, если бы здесь было нарушение законов, пьянство, драка, дебош, я бы вмешался. Но здесь два руководителя разных организаций не могут прийти к одной точке зрения. Это ведомственный спор. Я тут ни при чем.

Он кивнул милиционерам:

– Пошли.

Сыронисский сказал вслед:

– Тогда мы уберем мальчишку сами!

Лейтенант оглянулся.

– Не советую, – веско произнес он. – Очень не советую. Вы можете нечаянно толкнуть или поцарапать мальчика.

– Тогда что же мне делать?

– Договаривайтесь, – обронил лейтенант и вышел.

Сыронисский опустился на стул.

– Хорошо, – покладисто сказал он. – Мы будем ждать, пока вашему часовому не надоест.

Митя впервые вмешался в разговор.

– Нас сорок восемь человек, – вежливо сказал он. – Мы можем меняться через полчаса. Круглые сутки.

Минуты три все молчали.

– Ладно, ребята, – сказал наконец Олег. – Выйдите во двор, подойдите к окну кают-компании.

Ребята послушались. Серёжа задержался. Олег подошел к Мите:

– Дай ключ.

Он открыл дверь, подтолкнул Митю в кают-компанию, зашел сам. Замок щелкнул изнутри. Серёжа выскочил во двор.

Олег распахнул окно.

– Принимайте вещи, – хмуро сказал он. – Не можем мы, в самом деле, дежурить день и ночь. Пока заберем, что нужно, а потом пойду к начальству.

Он стал подавать барабаны. Данилка, Рафик, Нега повесили их на себя. По две, по три штуки. Но скоро подоспели остальные барабанщики, разобрали свои инструменты.

Олег стал подавать рапиры.

Сыронисский и Стихотворов вышли на крыльцо.

– Между прочим, ваше оружие куплено на деньги домоуправления, – заметил Сыронисский.

– Не все, – сказал Олег. – Восемь рапир – мои.

– Странно вы себя ведете, Олег Петрович, – мягко заговорил Стихотворов. – Только усугубляете дело. Комиссия все это будет учитывать.

– Представляю, что это за комиссия, – усмехнулся Олег.

– Обычная. Товарищи из уличного комитета, методисты, представители…

– И ни одного комсомольского работника. Ни одного человека из родителей наших ребят!

– Вы что же, не доверяете нашей общественности?

– Я не доверяю Сенцовой и ее приятелям. Вам, кстати, тоже.

– И это вы говорите при детях!

Олег подал Мите кинопроектор. Затем протянул Генке зачехленный флаг. Генка взял его на плечо. Митя и Серёжа встали по сторонам от Кузнечика. Олег оперся ладонями о подоконник и легко выпрыгнул на улицу. Сыронисский подошел и протянул растопыренную ладонь.

– Все? Теперь прошу ключ.

Олег молча поднял на шнурке плоский ключик. Он качался над ладонью Сыронисского, и пальцы у того выжидательно шевелились.

Олег зашвырнул ключ далеко-далеко. За тополя, за забор.

– Мальчишка! – крикнул Сыронисский.

– Ломайте дверь, – сказал Олег. – Вам не привыкать.

Они шли к дому Олега. Их группа напоминала остатки разгромленной армии. Олег молчал. Ребята тоже молчали. "Как во сне, – подумал Серёжа. – Идем, смотрим, а все будто ненастоящее". Действительно, то, что случилось, даже в голове не укладывалось. Жили, работали, смеялись, сражались, радовались. Никто не верил, что может так: трах – и кончиться.

Димка подошел к Серёже и шепотом спросил:

– Как мы теперь?

Олег услышал.

– Барабаны возьмете себе домой, – сказал он. – Рапиры потом возьмут капитаны. Ну… и все остальное распределим. А там посмотрим.

Их догнала желтая милицейская машина. Выскочил на тротуар смуглый лейтенант.

– Олег Петрович, подождите… Вы не помните меня? Мы встречались.

– Да? – сухо сказал Олег.

– Вы, наверно, забыли. Я к вам в интернат, в Красный Берег, двух пацанов привозил.

– А, помню, – сказал Олег. – Было дело.

Все медленно двинулись дальше, и лейтенант пошел рядом с Олегом.

– Я все понимаю, – сказал он. – Только ничего нельзя было сделать… Я, когда мальчишкой был, у нас такие деятели во дворе волейбольную площадку загубили. Куры, говорят, пугаются и белье сушить негде. Мы – знаете что? – в газету тогда пошли. Почему бы вам не пойти в газету?

Серёжу словно толкнуло! Как он мог забыть! Газета! Алексей Борисович!

Всадники…

– Олег! Я знаю, что делать! Я завтра же…

7