Мальчики + девочки =

Но я в Америке, а ни на какой не даче, и он щелкает здесь!

Обходила в полдень свои владенья, смотрела, что случилось в близлежащих окрестностях за десять дней, что меня не было. Последний раз в Иллинойсе тряслась от холодного ветра с дождем, в куртке, ботинках и теплом шарфе, и так же было в Мейне, – а сегодня ходила в джинсах и рубашке. Зазеленела трава, в траве засинели фиалки, забелели и закраснели нарциссы, гиацинты, тюльпаны, маки, садовые ромашки (полевых, не садовых, не специально высаженных цветов тут нет), на молодых деревцах и на кустах лопнули почки, некоторые сплошь покрылись мелкими желтыми цветочками, и эта яркая желтизна так и сияет, старые деревья пока не поддаются, но, думаю, дело дней.

Мы прилетели позавчера, 27 марта. Дорога долгая: из Бангора самолетом в Детройт, из Детройта в Индианаполис, из Индианаполиса в Урбану машиной, которую оставляли на стоянке. Из дома (Наташиного) выехали в два с чем-то дня, а в дом (наш) вошли в половине одиннадцатого вечера. Между Индианаполисом и Урбаной примерно столько же, сколько между Урбаной и Чикаго, то есть около ста пятидесяти миль, но Даша – ас, мы доехали почти за два часа. Вчера не могла сесть за письмо – были неотложные дела. Даша ходила снимать дождь, а я сидела за компьютером. Утром мы с тобой поговорили по телефону, а днем случайно поймала по ТВ канал, где передаются новостные программы разных стран (специально для университетов, где изучают языки), и напала на «Вести». Услышала, что у вас в начале апреля будут морозы до минус пятнадцати по ночам. Но ты ведь собираешься в Турцию. Будь осторожен: там теперь не только взрывают, но еще и грабят русских, нанося им тяжелые увечья.

Теперь слушай про наше путешествие. Когда подлетали к Бангору, смотрела в иллюминатор: снега, посреди них неясные рыжевато-коричневые пятна (потом поняла, что участки сухого травостоя), озера, многие под снегом, и кусок океана, то есть залива. Об одних и тех же вещах можно судить – и чувствовать их – прямо противоположным образом. Еще в Детройте, когда шли на пересадку и пришлось одолевать длинный тоннель, где играла музыка типа японской и стены и потолок переливались фиолетово-зеленой подсветкой, это произвело на меня дико депрессивное впечатление: словно под водой и никогда не выбраться к свету. И когда нас встретила подруга Наташи и мы ехали из аэропорта по каким-то почти сельским улицам среди почти сельских домов – депрессия только усиливалась. Она достигла высокого уровня при подъеме по лестнице на третий этаж, где обнаружилось странное помещение с нависающими низкими потолками. Хорошо, что Наташа была в своем университете. Оставила нам записку, салат из лобстера в холодильнике, велела поесть и отдыхать. Я уснула, а до этого молилась, чтобы проклятое депрессивное отчаяние (и немедленно возникшее чувство глобальной вины за все) ушло. И можешь представить, когда проснулась – оно ушло. И Наташу я встретила уже радостно. И все стало нравиться. И дом, и местность, а особенно Наташино самостояние.

Приехав, оба наших чемодана оставили на улице, Даша сказала: ничего с ними не сделается. И действительно, не сделалось. По очереди она втащила оба наверх. Но это еще цветочки. На следующий день (в пятницу 19 марта) отправились в магазин, где я купила Юнне рубашку в подарок, побывали еще в разных местах, а вернувшись домой, я рубашки не обнаружила. Сильно расстроилась, поскольку давно выбирала подарок, ничего не нравилось, а эта рубашка понравилась. Наташа спокойно сказала: поедем в магазин и поговорим там. Я говорю: но это не их, а наша проблема, они ничем нам не помогут. Наташа говорит: а вот это как раз их проблема, не решай за них. Миновало часа три. Едва мы вошли в магазин, и Наташа произнесла первые слова, как продавщица оглянулась на полку, а я проследила ее взгляд и увидела нашу рубашку. Я воскликнула: вот она! И нам ее тут же выдали. Ни документов, ни чека, ничего не спросили. Оказалось, рубашка выпала из пакета на стоянке машин, кто-то увидел, понял, что потеряна, и отнес в магазин. Ничего себе порядки, да? Мне эта рубашкина история очень понравилась. Долго на эту тему ласково шутили.

В субботу 20 марта поехали на океан. Конечно, на залив. Городок называется Бар-Харбор и стоит, по существу, на острове. Когда подъезжали к пирсу, я узнала картинку, которую видела с самолета, решив тогда, что это какое-то судно. А на самом деле не судно, а пакгаузы. Мне никто не поверил, что я увидела с такой высоты, а я правда видела. Мы гуляли по городку, ели мороженое, был, как водится, сильный ветер и сиятельное солнце: дрожание от холода на солнце – мой специалитет.