Мальчики из Фоллз

Поймав один, Хоук бросает его обратно и попадает брату в нос. Мэтти пытается подхватить кусочек со стола, чтобы сделать ответный бросок, но задевает рукой пластиковый контейнер. Тот падает, и соус проливается на край стола.

Мы все наблюдаем, как он капает на пол.

— Аро? — испуганно кричит Мэтти, повернувшись ко мне. Его взгляд мечется между мной и Хоуком.

— Все в порядке, — говорю я, взяв полотенце, чтобы убрать беспорядок, пока не пролилось еще больше. — Бывает.

Брат подносит пальцы ко рту.

— Он рассердится?

Я смотрю на Хоука, который тоже хватает бумажные полотенца. Услышав вопрос, он недоуменно оборачивается.

Однако я просто улыбаюсь Мэтти, сохраняя спокойствие.

— Нет.

И все же это не помогает остановить слезы. Малыш продолжает поглядывать на Трента, ожидая вспышки гнева.

Я притягиваю брата к себе — от страха он дышит часто и поверхностно — и вижу, как до Хоука начинает доходить.

Мэтти ждет, когда он разорется. Таков его опыт общения с мужчинами: они не любят, чтобы ты напоминал им о своем присутствии.

— Все в порядке, — убеждаю его мягким тоном.

Вдруг Хоук подходит к Мэтти и приседает на корточки. Их глаза оказываются на одном уровне.

— Эй, — рявкает он.

Брат подпрыгивает, а я напрягаюсь.

Хоук хмурится.

— Ты знаешь, что я делаю с милыми детьми вроде тебя?

Мэтти не шевелится.

— Я… их ем! — взвывает парень.

Подхватив моего брата на руки, он подбрасывает его вверх и притворяется, словно кусает за живот через рубашку, как лев.

Мальчик разражается визгом, дергая ногами. Но улыбается.

Слезы подступают к моим глазам, поэтому я отворачиваюсь и убираю соус.

— Это было основное блюдо с овощами, — объявляет Хоук. — Теперь десерт!

Оглянувшись через плечо, наблюдаю, как он делает вид, что пожирает Мэтти. Тот извивается в его руках и смеется.

— Ладно, — вздыхает Хоук. — Оставлю немного на потом, наверное. Пойдем, поможешь мне выбрать новый соус. У меня есть запасы. — Он подносит брата к буфету, открывает дверцу. — Какой? Томатный с базиликом или маринара?

— Маринара! — выкрикивает Мэтти, хотя я сомневаюсь, знает ли он разницу. Просто ему понравилось, что его попросили выбрать за всех.

Я вытираю столешницу, сожалея о пропавшем зря домашнем соусе Хоука. Вообще-то он был очень вкусным, когда мы готовили пиццу вдвоем.

Хоук ставит Мэтти на пол, встряхивает банку, открывает ее и передает Бьянке.

— Вот. Смажьте им тесто, ребята.

Она выливает немного соуса на заготовку и позволяет Мэтти его распределить. Подойдя ко мне, Хоук тихо спрашивает:

— Он бил его?

Наш отчим. Не хочу об этом говорить. Я просто хочу, чтобы мои брат и сестра хорошо провели день.

Однако Бьянка вмешивается:

— Нет. Он бил только Аро.

На мгновение закрываю глаза. Проклятье. Мэтти не нужно об этом слышать.

Почувствовав на себе взгляд Хоука, поднимаю глаза.

— Все нормально. — Я разворачиваю ломтик сыра, готовясь его натереть. — Это случалось не так уж часто.

Трент смотрит на меня, но сегодня я не позволю никому, включая отчима, помешать нам. На этой кухне нас четверо, и я могу притвориться, будто мы — обычные дети, беззаботным летним днем готовящие пиццу на завтрак.

Мы садимся есть в пекарне, где шторы скрывают нас от взглядов прохожих. Мэтти играет в официанта, подает нам напитки и еду.

В остальное время он не отходит от Хоука. Сидит на его плечах. Ездит на спине. У него на руках.

Брат отказывается спать, пока его глаза не начинают слипаться. Когда приходит пора возвращаться домой, он говорит мне, что я не могу поехать. Мэтти не хочет ни с кем делить Трента. И я позволяю Хоуку отвезти их самому, потому что расплачусь, если увижу, как они возвращаются в тот дом без меня.

Я знаю, что у моей сестры все под контролем, однако не хочу, чтобы она взваливала на себя эту ответственность. Она не мать Мэтти. Не больше, чем я.

Но на минуту создалось ощущение, словно мы — одна семья. Мы вчетвером.

Мне понравилось притворяться. Они с нами. Мы их защищаем.

А Хоук мой.

— Черт бы его побрал, — шепчу, все равно улыбаясь. Показывает мне проблески лучшей жизни, и теперь я до конца своих дней буду гоняться за этой пустой надеждой.

Проскользнув обратно в укрытие, я обуваюсь, надеваю шапку и куртку.

Набираю номер на своем телефоне, помня его наизусть еще с тех пор, как она пыталась уклониться от уплаты долга. Дилан Трент отвечает почти сразу:

— Алло?

— Это Аро Маркес. Окажи мне одну услугу, и мы в расчете.

* * *

— Ты приняла ибупрофен? — спрашивает она, ерзая на сиденье возле меня.

— Да.

Чего у Хоука много в убежище, так это средств первой помощи.

И еды. Я знаю, куда пойду, когда наступит зомби-апокалипсис.

— Джульетта говорила, будет больно, но неприятные ощущения быстро проходят.

Мы сидим в дзен-салоне дневного СПА с гигантской статуей Будды и поющей чашей в придачу. Посмотрев на Дилан, спрашиваю:

— Ты никогда этого не делала?

Я думала, все богатые девушки идеально ухожены.

Однако прежде, чем она успевает ответить, нас окликает женщина в темно-синей медицинской пижаме:

— Дамы?