Мальчики в лодке

Когда Боллз закончил оглашать список второй лодки, Джо посмотрел на Роджера, угрюмо уставившегося в пол. Их имена до сих пор не назвали. Но им не пришлось долго ждать. Боллз теперь стал называть ребят из первой лодки: «Носовое место, Роджер Моррис. Место два – Шорти Хант. Третье – Джо Ранц…» Боллз продолжал, а Джо, сжав кулак у бедра, слегка дернул им, не желая выказывать слишком уж бурную радость перед теми парнями, которых не выбрали. Рядом с ним тихонько выдохнул Роджер.

Пока остальные мальчишки направились в душ, те, кого выбрали в первую лодку, сняли барку с подставки, подняли над головами и прошли с ней к темнеющему озеру для победного заплыва. Легкий, но резкий ветер пускал рябь по воде. Пока садилось солнце, они привязали ноги к подставкам и начали грести на запад, через Кат и залив Портаж Бэй в озеро Юнион в поисках более спокойных вод, чем открытое пространство озера Вашингтон.

Температура упала до трех градусов Цельсия, а на воде казалось и того холоднее. Но Джо едва это замечал. Пока лодка скользила по поверхности озера Юнион, городской шум движения отдалялся, и парни погрузились в мир абсолютной тишины. Они слышали только ритмичные команды рулевого на корме. Сиденье Джо тихо и ровно проскальзывало под ним вперед и назад по смазанным направляющим. Его руки и ноги тянули и толкали ручку мягко, почти легко. Когда белая лопасть весла входила в темную воду, она издавала едва различимый всплеск.

На северной стороне озера рулевой скомандовал «Стой!». Парни перестали грести, и лодка проскользила вперед еще немного, до полной остановки, а длинные весла оставляли след в воде по бокам. Темные облака с серебристой окантовкой солнечного света проплывали над ними, уносимые быстрым ветром. Парни сидели молча, тяжело дыша и выпуская клубы белого пара. Даже сейчас, когда они перестали грести, их вдохи и выдохи шли в такт, и в короткий, хрупкий момент Джо показалось, что все они были частью единого, чего-то живого, имеющего свое дыхание и душу. На западе серебряные фары медленно взбирались по стальной паутинной арке нового моста Аврора. На юге янтарные огни центра Сиэтла плясали на волнах. На вершине холма Квин Энн мигали красно-рубиновые огни радиовышек. Джо делал огромные глотки морозного воздуха и сидел, уставившись на этот пейзаж, наблюдая, как размываются его цвета и границы из-за того, что впервые с тех пор, как семья его бросила, слезы наполняли его глаза.

Он отвернулся к воде, поправляя уключину, чтобы остальные не заметили его слез. Он не знал, откуда они взялись и из-за чего появились. Но что-то внутри него шевельнулось, по крайней мере на несколько мгновений.

Мальчики восстановили дыхание и теперь тихонько разговаривали, для разнообразия не шутя, не дурачась, а просто тихонько болтали об огнях и о том, что лежало перед ними. Потом рулевой скомандовал: «Приготовились!» Джо развернулся лицом к задней части лодки, проскользил на сиденье вперед, опустил белую лопасть весла в кромешную тьму воды, напряг мышцы и стал ждать команды, которая толкнет его вперед, к мерцающей темноте.

На второй день декабря 1933 года в Сиэтле начался такой сильный дождь, какого здесь никогда не бывало и с тех пор больше не повторялось. В течение следующего месяца выдался только один день, когда небо не было затянуто тучами, и только четыре, когда не лил дождь. К концу декабря на Вашингтонский университет выпало тридцать шесть сантиметров осадков. Тридцать девять сантиметров выпало в центре города, и это был рекорд по количеству осадков за месяц за все время существования города. В какие-то дни дождь едва накрапывал, в какие-то – лил как из ведра. Но шел он постоянно.

Все реки на западе штата – Чехалис, Сноквалми, Дувамиш-ривер, Скайкомиш, Стилагуамиш, Скокомиш, Снохомиш – вышли из берегов, смывая деревенские дома и миллионы тонн почвы в Пьюджет-Саунд, затопляя торговые районы и населенные пункты на берегах рек от канадской границы на юг вплоть до Колумбии. На севере Сиэтла разлившаяся река Скаджит прорвала земляные каналы рядом с устьем и понесла приливные соленые воды на двадцать тысяч акров самых богатых фермерских земель в штате.

Во многих районах Сиэтла, возвышавшихся на склонах – например, в Алки, Мадрона и Магнолиа, – дома скользили по размытым склонам и падали прямо в озеро Вашингтон или в Пьюджет-Саунд. Дороги трескались и отправлялись вслед за домами. В центре города ливневая вода переполнила канализацию, вырвалась через люки и затопила улицы и бизнес-центры в низине Интернешнл Дистрикт. В несчастных, убогих трущобах, раскинувшихся по берегу залива Элиотт, безжалостный дождь смыл газеты, которыми были забиты щели картонных стен, протек через потрепанную ткань старых палаток и просочился через проржавевшие металлические крыши, пропитывая старые матрасы, лежащие на грязных полах, и до костей пронизывая тех, кто пытался на них спать.