Мальчишник без правил

Цепочка событий выстраивалась медленно и с натугой. Звено за звеном, шаг за шагом. В последний момент, когда завеса, казалось, вот-вот приоткроется, случилась вспышка, и рассудок погрузился во тьму…

Все вернулось на круги своя: Гена очнулся в лазарете, парализованный, истекающий кровью… Душный полумрак. Запах крови и потных человеческих тел. Между ранеными тенью бродит медсестра.

– Пить… пить… – бредят умирающие. – Пить… воды…

Она склоняется над ними с жестяной кружкой в руках, шепчет слова молитвы.

Гена вдруг отчетливо увидел ее лицо – молодое, с горестной складкой на лбу, с красными от недосыпания глазами. Она измучена, едва держится на ногах…

– Не уходите, – умоляет он, невероятным усилием заставляя ворочаться свой распухший язык. – Я не успел… не успел… передать…

– Что? – равнодушно спрашивает она.

– Кольцо…

– Обручальное? Жене?

– Прошу вас… – невнятно бормочет он. – Прошу… Я дал клятву…

– Любить вечно? – усмехается сестра.

Ее сердце окаменело, чувства притупились. Смерть уже наложила на нее отпечаток небытия. В тусклых глазах сестры – безысходность. Ее фартук испачкан кровью, из-под косынки выбилась седая прядь.

– Я дал клятву…

– Любовь умерла! – прошептала она. – Остались только страдания…

– Дайте… вашу… руку…

Сестра протянула ему узкую изящную кисть с тонкими пальцами. Ногти коротко острижены, кожа загрубела от холодной воды и стирки бинтов. Гене захотелось напоследок, перед тем как его сознание угаснет, поцеловать эту руку, но он не смог бы дотянуться до нее губами.

– Спаси вас Господь…

– Возьмите… – задыхаясь, выдавил он. – Возьмите это… у меня не хватает сил…

Сестра догадалась, о чем просит раненый, и помогла ему снять со среднего пальца перстень.

– Это… очень… дорогая… вещь…

– Да, – кивнула сестра. – Я понимаю.

Раненый с облегчением закрыл глаза. Теперь ему все равно, что с ним будет. Безразлично, где его похоронят. Теперь он свободен…

– Кому это передать? – допытывалась сестра, прислушиваясь к его дыханию. – Вы не сказали…

Она приложила ухо к его груди, потом достала из кармана зеркальце и приставила к его приоткрытому рту. Поверхность осталась незамутненной. Сестра молча перекрестилась и отошла…

Тем временем Гена летел над полем боя, созерцая линию обороны русских, цепочки японских солдат и вздымающие землю взрывы. Дым постепенно затягивал картину сражения. Японцы один за другим падали замертво, кое-где завязывались рукопашные схватки. На побережье надвигались красноватые сумерки…

Гена поднялся выше и увидел темные громады кораблей на свинцовых волнах.

«Чья это эскадра? – недоумевал он, не понимая, как оказался в небе. – Куда я лечу? Мне следует вернуться обратно!»

В лазарет возвращаться не хотелось, и он полетел дальше над необозримым пространством моря к мутному горизонту. Белое солнце садилось в воду, растекаясь по ней тусклым серебром. У Гены дух захватило от этой мрачной красоты…

Полет прервался неожиданно. Кто-то дотронулся до его плеча и легонько встряхнул:

– Эй, приятель, не увлекайся!

Гена открыл глаза и… вместо упоительного блаженства ощутил тяжесть своего тела, скованность и ноющую боль в спине и ноге. Он осмотрелся и разочарованно протянул:

– Моя комната…

Его окружали не безграничные небеса, а более привычные вещи. Потолок, стены, ковер на полу, ночник. Старый индеец стоял над ним и качал головой.

– Я думал, ты не вернешься. Придется уменьшить дозу. Твой организм ослаблен болезнью, поэтому порошок оказывает слишком сильное действие.

– Я что, умер? – пробормотал Гена. – Ну там… в Порт-Артуре? Это совсем не страшно…

– Ты посмотрел в лицо своей смерти?

– У нее нет лица. Похоже, ее вообще не существует.

Шаман промолчал, медленно и плавно водя в воздухе пером, словно его одолевали раздумья.

– Иди за мной, – наконец, произнес он, шагнул к окну, взобрался на подоконник и поманил Гену пальцем. – Давай же, пошевеливайся!

– Хочешь, чтобы я прыгнул? Ну и замашки у тебя…

Парень не успел глазом моргнуть, как очутился рядом с индейцем. Оконная створка распахнулась, словно по мановению волшебной палочки, и в лицо пахнуло морозом.

Шаман схватил Гену за руку и увлек за собой в черную, расцвеченную огнями бездну. Они не упали вниз, как ожидалось, а полетели над спящим городом. Внизу, сквозь пелену вьюги Гена заметил световые круги и сообразил, что это Бульварное кольцо, Садовое, МКАД…

Индеец указал на ползущий по шоссе среди себе подобных крохотный черный жучок. Каким-то особым чутьем Гена распознал в нем «мерседес» своего друга.

– Алек? – обернулся он к шаману. – А он тут при чем?

– Какой же ты тугодум!

Индеец отпустил его руку, и Гена с отчаянным криком начал падать. Покрытые снегом крыши домов стремительно приближались… Ба-бах!

От удара парень очнулся и обнаружил, что все еще жив и лежит в холодном поту на диване, под пледом. Сквозняк гуляет по комнате, раздувая шторы, а шамана и след простыл…

Глава 24

Ренат ничего не нашел в квартире молодоженов на Кутузовском.

– Что теперь делать? – приуныла Алла.