Маленькая леди в большом городе

По пути до парка Вашингтон-сквер мы пересекли улицу раз десять. Храбрец выразительно дал мне понять, что привык справлять нужду не в этом парке: никогда не видела, чтобы собака столь пренебрежительно мочилась. По-моему, на его презрительный вид обратили внимание даже старики, что играли за столиком в шахматы.

Усевшись на скамейку в густой тени дерева и обмотав свободный конец поводка вокруг запястья, я достала из сумки мобильный.

В Лондоне было два пополудни. Самое время связаться с Габи, обменяться с ней новостями, дать совет-другой, чтобы она ни о чем не беспокоилась, заодно развеять и свои тревоги.

Джонатан никогда об этом не узнает. Я ничего ему не скажу.

Мне сделалось стыдно. Я уверяла друга в том, что он для меня важнее работы. Так оно, впрочем, и было. Но на мне лежала ответственность, а Габи и Аллегре я не доверяла…

Пальцы сами собой набрали номер офиса. Когда из трубки послышался гудок, я достала записную книжку в симпатичном кожаном переплете и обвела парк рассеянным взглядом. Мимо проплывала профессиональная выгулыцица с десятком собак на специальных поводках. Ногами ей работать не приходилось: свора тянула ее вперед, точно погонщика, из-под которого выскользнули сани.

К моему великому удивлению, включился автоответчик, и я вдруг услышала собственный голос:

– Здравствуйте! – Ну и бодро же он звучал! – Вы позвонили в агентство Милочки. К сожалению, в данную минуту мы не можем ответить. Оставьте, пожалуйста, номер и краткое сообщение – мы свяжемся с вами в ближайшее время!

Слава богу, Аллегра хоть не записала новое приветствие, подумала я. Где они? Я ведь сказала: если одна поедет с клиентом за покупками, вторая непременно должна оставаться в офисе.

Последовало два гудка, и послышался встревоженный мужской голос:

– Из «Маркс и Спенсер» пропали «дышащие» носки. Другие я носить не могу. Это Джулиан Хервей. Пожалуйста, перезвоните. Хм, спасибо.

Я сделала пометку.

– Добрый день, Милочка! Звонит Арло Дональдсон. Послушай, меня пригласили на охоту, а хозяин имения теперь с моей бывшей. Я бросил ее в прошлом году. Может, помнишь: ты позвонила ей от имени моей матери, сказала, сын не должен с вами встречаться по религиозным соображениям? Некая Дэзи? С таким носом? Видишь ли, там чудесные места для охоты и природа – глаз не оторвать. В общем, я с удовольствием принял бы предложение… Не подскажешь, как быть? Заранее благодарю.

Я покачала головой.

– Мелисса, привет! Роджер. Я снова про бал охотников. Послушай, Ремингтон в жизни об этом не узнает… Ну, хочешь, я заплачу вдвое больше?

Голос Роджера звучал убито, где-то на заднем плане играла музыка. Вроде бы Джефф Бакли. Видно, тоскует по Нельсону, мелькнуло у меня в мыслях.

– Селия замучила меня звонками и… Короче, позвони мне, очень прошу!

Я вздохнула и написала в блокноте: «Связаться с Роджером». Следовало запастись мужеством.

Автоответчик предложил удалить сообщения, я, мгновение поколебавшись, решила их оставить. Интересно, слушали ли записи девочки? О чем они вообще думают? Что, если кому-то потребуется срочная помощь?

Не успела я углубиться в невеселые мысли, как жуткая боль в левой ноге заставила меня вернуться к проблемам здешним. Храбрец обмотал мою голень поводком, ловко привязав к ножке скамьи, а сам продолжал дергаться из стороны в сторону, и к ступне почти прекратился приток крови.

Ногу пронзили острые иглы, а пес устремил на меня дьявольский взгляд. Я тоже на него уставилась.

Храбрец тяжело задышал, а мне снова подумалось: он надо мной смеется! Собачьи глаза-пуговицы злобно заблестели.

Мы все еще играли в «кто кого пересмотрит», когда очередная собачница, что проезжала мимо на роликовых коньках, резко затормозила, останавливая спаниеля.

– Боже мой! Бедный несчастный ребенок! Мамочка что, забыла про тебя? – вскрикнула она, укоризненно косясь на меня.

Храбрец жалостливо хныкнул и прикинулся, что задыхается.

– Он так играет, – оживленно пояснила я. – По-моему, его прежняя хозяйка была… со странностями.

Собачница прижала руку к груди.

– Бедняжку изъяли у бывшей владелицы?

– Можно сказать, да.

– Тогда всего вам самого доброго.

Женщина поехала своей дорогой.

Я окинула Храбреца строгим взглядом. Мне самой было жаль животных, за которыми не ухаживали как подобает, но выходки этого пса я больше не желала терпеть.

– Ну ладно, безобразник, будем играть по твоим правилам, – произнесла я голосом няньки и, крепко держа ошейник, отстегнула поводок.

Храбрец многозначительно зарычал, но я, ни капли не пугаясь, свободной рукой раскрыла сумку, быстро засунула его внутрь и застегнула молнию так, что снаружи осталась лишь пушистая собачья голова.

Дамская сумка не бывает слишком большой – лично я считаю так.

Распутав поводок, я намотала его вокруг запястья, встала со скамьи и повесила сумку на плечо. Без толку рычащий Храбрец оказался у меня под мышкой. Хорошо, что у него было вдосталь времени опорожнить мочевой пузырь.

– Мы станем большими друзьями, только без труда не вытащишь и рыбку из пруда, – пробормотала я вполголоса, чтобы мои слова не долетели до шахматистов.