Маленькие дикари [Издание 1923 г.]

Мальчиков это рассмешило. Они не успели раскрасить своих лиц, и их выражение было вполне ясно для постороннего глаза.

Маленький Бобер встал и обратился к совету:

— Великие Вожди Сенгерского народа! В последний раз, когда мы пытали этого пленника и готовились его сжечь, он произвел на нас сильное впечатление. Еще ни один из наших пленников не выказывал таких разнородных дарований. Я предлагаю принять его в наше племя.

Затем поднялся Дятел и сказал:

— О, второй по мудрости Вождь нашего племени! Все это совершенно верно. Но тебе известно, что ни один воин не может присоединиться к нам, пока не проявит своих качеств. Он должен, например, побороть, какого-нибудь воина нашего племени. Пленник! Можешь ты это сделать?

— Нет!

— А можешь ты обогнать кого-нибудь или выстрелить дальше, или… или… сделать нам подарок? Что ты можешь?

— Я могу красть арбузы. У меня глаза лучше всех в школе. Я умею увертываться, как никто. Много раз я смотрел на вас из-за кустов. Я видел, как вы строили эту плотину. Я плавал в пруде раньше вас самих. Когда вас не было, я сидел и курил в вашей типи. Я слышал, как вы сговаривались, чтобы красть у нас березовую кору.

— Во всем этом я не вижу особенного мужества. Есть у тебя подарки для старшего Вождя племени?

— Я достану вам сколько угодно березовой коры. Той, которую вы срезали, я не могу принести, потому что мы с папой ее сожгли, но я принесу вам гораздо больше и… может быть, когда-нибудь украду для вас цыпленка.

— У него, очевидно, честные намерения. Примем его, — сказал Ян.

— Хорошо, — ответил старший Вождь.

— Но только я не отказываюсь от своих притязаний на левую половину его скальпа до клочка желтого мха на его затылке в том месте, где воротник стер грязь с шеи. Я оставляю за собою право в любую минуту потребовать свою часть скальпа и относящееся к ней ухо.

Гай хотел обратить это в шутку, но Сам блестящими глазами жадно смотрел на «желтый клок», и у него опять сердце сжалось.

— Слушай, Ян, то-есть Великий Маленький Бобер, ты, наверное, знаешь, что требуется для принятия новичка в индейское племя?

— У каждого племени свои требования. Почетнее всего считается «испытание огнем» и «солнечная пляска», но и то и другое очень, очень трудно.

— А ты какое испытание прошел? — Осведомился Великий Дятел.

— Оба, — ответил Ян и улыбнулся при воспоминании о своих обожженных руках и плечах.

— Неужели? — с некоторым сомнением в голосе спросил старший Вождь.

— Да. И я так удачно выдержал испытание, что меня признали лучшим представителем племени, — сказал Маленький Бобер, не упоминал, однако, о том, что он был его единственным представителем. Мне дали даже прозвище Грозный Восток.

— И я хочу быть «Грозный Восток», — пискнул Гай тоненьким голоском.

— Ты? Ну, куда ты годишься, желтый чуб?

— Какое испытание ты выберешь, чубик?

Гай пожелал «загореть» до пояса. Руки и шея у него уж достаточно загорели и пестрели веснушками, а ситцевая рубашонка так плохо защищала его тело от лучей солнца, что оно приняло темно-желтый цвет, и местами на нем тоже были веснушки. Целый день Гай плясал вокруг бивуака в одних панталонах, но так как он уже привык к солнцу, то не загорел.

В сумерки Вожди собрались на совет. Старший Вождь осмотрел нового воина, покачал головой и выразительно воскликнул:

— Слишком зелен, чтобы загореть. Отныне ты — Молодая Ветка.

Все возражения были тщетны. Он должен был оставаться Веткой, пока не заслужит более почетное прозвище. Мальчики сели в кружок и выкурили трубку мира в честь третьего Вождя сенгерских индейцев.

Гай был самым безобидным из всех товарищей, но ему особенно нравилось разыгрывать кровожадного воина. Он очень любил татуироваться и с помощью красок превращал свою круглую улыбающуюся рожицу в свирепое лицо дикаря. Он гордился своей татуировкой, но — увы! — как часто величайшие огорчения встречаются среди величайших радостей — глубочайшим озером служит старый кратер на вершине высочайшей горы! У Ветки глаза были не мрачные и черные, как у лукавых краснокожих, а небесно-голубые. Он мог покрыть пасмами конского волоса свою растрепанную белобрысую голову, он мог закрасить усеянное веснушками лицо, но ничего не мог поделать со своими светлыми ресницами и выпуклыми голубыми глазами. Тем не менее он никому не говорил о своем огорчении. Он знал, что если мальчики проведают об этом, то сейчас же переименуют его в Куклу или Птичку, или дадут ему какое-нибудь другое ужасное и совсем не индийское прозвище.

XIV

Ссора

— Знаешь, Ян, я сегодня видел красного реполова.

— Это что-то новое! — сказал Ян с сомнением в голосе.

— Как же, самая красивая птичка в нашей местности.

— Будто? А колибри?

— Не-е-е-т! Колибри не красивая, только маленькая.

— Видно, что ты ничего не понимаешь, — возразил Ян, — так как эти крылатые перлы являются в одно время и самыми маленькими и богаче всех окрашенными представителями пернатых.

Ян привел фразу, которую где-то вычитал и целиком удержат в памяти.