Маленький Бобеш

Еще в субботу отправили в Брно мебель, и с мебелью уехал отец. Бобеш распрощался в школе со всеми соучениками и с учителем. Учитель попросил его на минутку задержаться в классе, получить табель. Но, отдавая Бобешу табель, учитель открыл ящик стола и вынул оттуда сверток:

— Вот, Бобеш, возьми от меня на память. Надеюсь, в Брно мы с тобой когда-нибудь еще увидимся. Я часто езжу туда к отцу и к матери.

Дома Бобеш распаковал сверток и был очень обрадован, найдя в нем книгу «Старинные чешские сказания» Алоиза Ирасека с прекрасными иллюстрациями. На титульном листе учитель написал:

«Моему милому ученику Бобешу на память.

Ярослав Шабацкий

»

Бобеш посмотрел на надпись и еще больше обрадовался: на книге стояла подпись учителя с таким же самым росчерком в конце фамилии, как и на школьном табеле.

На вокзал их провожали Веймола с женой, Марушка, Гонзик и еще несколько ребят. Бобешу было очень грустно, по все-таки он радовался предстоящей поездке в Брно. Он хотел посмотреть этот большой, до сих пор ему незнакомый город. Он надеялся увидеть там много нового. Ведь отец рассказывал ему, какие там высокие дома, в пять этажей, и трамваи.

И все-таки на вокзале в душу Бобеша проникла какая-то непонятная тоска. Ему стало очень грустно, когда он подумал о том, что навсегда уже расстается с Гонзиком и Марушкой, своими лучшими друзьями. Когда подошел поезд и Бобеш стал прощаться с Гонзиком и Марушкой, ему захотелось плакать. А Гонзик только теперь, при расставании, вытащил из кармана тряпичную куклу и сунул ее Бобешу:

— Не бойся, возьми. Я ее не украл. Отец об этом знает. Он сам посоветовал мне дать тебе эту куклу. Отец еще сказал мне: «Дай Бобешу эту куклу на память — ведь на него „глупый Гонза“ немножко похож».

Это был тот самый «глупый Гонза», который так развеселил Бобеша во время рождества, когда пан Якубец показывал им пьесу о глупом Гонзе и безумной принцессе.

Бобеш был так рад, так его это растрогало, что и тут он едва удержал слезы. Но теперь, когда садились в вагон, плакали уже все: плакала мать, плакала бабушка, да и дедушка, когда он обнимался и целовался с Веймолой. Казалось, что это были уже не чужие люди, а родственники.

В купе мать открыла окно. Поезд тронулся, и они стали с Бобешем махать платками, пока не исчез перрон.

— Да-да! — вздыхал дедушка в поезде. — С сегодняшнего дня у нас опять начинается новая жизнь. Может, она будет все-таки получше…