Маленький книжный магазинчик в Тегеране

– Ой, я не могу. Это будет слишком странно.

– Вас примут просто за одну из пациенток центра. Не волнуйтесь.

– Да? Что ж, пожалуй. Но все равно. Уолтер сегодня поедет в город на собрание. А я не люблю ездить на машине по такому льду.

– Миссис Арчер, я могу отвезти вас домой. Думаю, что господин Бахман хотел бы, чтобы вы там присутствовали. Согласны?

Ох уж эти американцы с их простыми решениями и четкими планами. Но в этой молодой женщине, Клэр, ощущалась искренняя доброта. Она настаивала, что никто не станет возражать против присутствия Ройи на поминальной церемонии.

Поэтому она все-таки поехала.

Несколько десятков лет у нее не было никакой связи с Бахманом и оставалось столько вопросов без ответа. Но за тот последний день, проведенный с ним наедине, она всегда будет благодарна судьбе. Она хотела поехать на церемонию. Ей хотелось туда ради него.

Церемония проходила в Универсалистской церкви в Дакстоне. Бахман просил, чтобы его кремировали. Он никогда не отличался религиозностью. Белый, залитый солнцем фасад церкви как-то подходил ему.

Ройя поднялась по ступенькам, опираясь на руку Клэр, и вошла в храм. Ей было странно, но вместе с тем как-то отрадно видеть Омида и женщину, очень похожую на него. Ройя держалась изо всех сил, когда подошла выразить соболезнование к близнецам Бахмана. Омид представил ее своей сестре Саназ. У нее тоже была отцовская улыбка. Омид сказал, что Ройя – «папина давняя знакомая», и вежливо пожал ей руку.

На церемонии Ройя сидела на скамье рядом с Клэр. Женщина-священник вышла на подиум, поблагодарила всех за то, что пришли, и сказала, что хочет начать с короткого стихотворения любимого поэта мистера Аслана. Кровь прихлынула к лицу Ройи и застучала в ушах, когда она услышала строки из стихотворения Руми, которыми они с Бахманом обменялись в магазине канцтоваров в начале их знакомства. Да и своими письмами они обменивались, пряча их между страниц томика Руми.

Взгляни на любовь,Как она ловит в свои сетиГорячие сердца.

Взгляни на дух,Как он сливается с землей,Давая ей новую жизнь.

Потом на подиум вышли дети Бахмана. Они рассказывали о том, как все любили их отца – его близкие, покупатели в магазине, соседи. Во время их рассказа Ройя как бы заглядывала в его жизнь.

– Мама с папой любили праздновать Новруз, – сказала Саназ. – Наш дом всегда был полон запахами персидского риса, а папа следил, чтобы у нас на столе был традиционный хафт син – вещи, символизирующие весну.

– Папа заставлял нас упорно работать, – вспоминал Омид. Казалось, он мог говорить бесконечно о любимом отце. – Он всегда хотел изменить мир.

Ройя слушала этих успешных и образованных взрослых и поняла, что Бахман в конечном итоге все-таки изменил мир. Вот они – говорили с подиума от всего сердца. Его дети.

Она иногда думала, что время, когда она и Бахман были вместе, важнее всего во Вселенной. Такая была у них любовь, такие сильные чувства. Но на самом деле это был лишь ломтик, крошечный осколок его жизни. Его дети, их дни рождения, учеба, друзья, подруги, мужья, жены, дети. Вот где была его жизнь. Его жена. Вот его жизнь.

* * *

После завершения церемонии все направились в зал. Клэр беззвучно рыдала. Ройя хотела утешить ее, но не знала, что говорить. Гости толпились в зале. Ройя заметила стол с напитками и закуской.

– Сейчас я принесу вам что-нибудь, – сказала она Клэр, ласково похлопав ее по плечу.

У стола Саназ выкладывала пирожные на блюдо.

– Папа всегда их любил, – сказала она и протянула блюдо Ройе. – Он называл их «слоновьи уши».

Ройе хотелось сказать «я знаю». Мальчик, принесший ей пирожные в кафе «Ганади», был тут, рядом с ней, и будет всегда. Она даже ощутила запах корицы и сахара в том многолюдном кафе.

– Спасибо. – Она положила два «слоновьих уха» на маленькую бумажную тарелку и вернулась к Клэр.

– Что это у вас, миссис Арчер?

– Попробуйте. Он любил их.

Клэр откусила кусочек пирожного, а Ройя опустилась на стул, пораженная очередным витком времени.

* * *

Наевшись сладостей, дети стали бегать по залу приемов. Стало веселее, взрослые ели, разговаривали и смеялись. Ройе было хорошо рядом с этими незнакомыми людьми, как-то связанными с Бахманом. Она не знала никого из них, не считая Клэр и – немного – Омида, но она понимала, что всех объединяла нежная любовь к Бахману, к его энергии и доброте. До ее слуха долетали обрывки фраз: «Помните, как он любил…», «Ой, как мы любили ту песенку, которую он всегда насвистывал…». В этом зале Ройя слышала новые для себя вещи о Бахмане, находилась рядом с людьми, любившими его. Но скоро она уйдет и вернется к жизни, где его никто не знал. Ей хотелось плакать. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, она пыталась найти среди детворы внуков Бахмана. Вон там девочка-подросток прислонилась к стене и жует жвачку. Просто копия госпожи Аслан.

* * *