Маленький сюрприз для мажора

Мне плохо. Слабость ужасная. Хоть бы дождаться его! Хоть бы сознание не потерять! Что с Марьяшей будет? От этого вообще ужас пробирает, и я тяну дочку к себе, чтобы хоть одной рукой прижать к груди. Готовлюсь ждать на пределе возможностей, но входная дверь распахивается меньше чем через минуту и Шип с голым торсом и босой с порога находит нас глазами и бросается на помощь, одновременно прикладывая телефон к уху.

— Да, Шипинский, срочно «скорую» в мою квартиру. Разумеется, платную. Да, взрослую. Травма.

— Папа! Папа! Ав-а-а! — Маня выбирается из моих объятий.

Она встаёт, опираясь на мою пострадавшую руку, и я невольно вскрикиваю.

Артур падает на колени перед нами и оттаскивает дочь подальше от меня, прижимает её к своему боку:

— Тише, тише, девочка моя, все будет хорошо…

Я не знаю, мне он это говорит или Марьяне, но чувствую, как понемногу начинаю успокаиваться. Теперь все действительно будет хорошо.

— Ты «скорую» вызвал… Может, не надо было? Я пока не пробовала проверять, что со мной, — говорю и пытаюсь сесть.

— Замри, не двигайся пока, — приказывает Артур, и мне почему-то на этот раз не кажутся его слова обидными и ущемляющими мою свободу. — Так, принцесса, пойди убери свою зебру от дивана, я маму нашу туда положу. — Марьяна тут же бежит выполнять, а Артур берётся за меня. Аккуратно переворачивает на спину и ощупывает руку. — Где болит, Ариш, скажи?

— Рука и нога, я на бок как-то упала. Ай! — вскрикиваю, когда Артур нажимает где-то около локтя.

— Ну все, все, тяжёлых травм вроде нет. Обними меня здоровой рукой за шею, — мягко просит Артур.

Я подчиняюсь, обнимаю и кладу голову ему на грудь, а он легко, как пушинку, поднимает меня и относит на диван.

— Пить хочу очень, — шепчу, еле разлепляя губы, и Артур торопится в кухню, чтобы принести мне воды.

Какая же я дурочка! Вот что бы я без него делала? Хочу прямо сейчас попросить прощения и сказать, что люблю, но признания откладываются — раздаётся звонок в дверь.

Артур впускает в квартиру двух мужчин в медицинских костюмах, которые несут в руках объёмные чемоданы. Сами медики тоже большие, мощные, с сильными волосатыми руками… сразу видно — травматологи! Почему-то мне они всегда так и представляются, именно такими пугающими. Видимо, по ассоциации со словом «костоправы». Таким большим дяденькам даже Марьяна не спешит улыбаться и глазки строить, а уж обо мне и говорить нечего. Становится страшно.

— Что случилось, когда? — спрашивает тот, что постарше.

Он ставит свой чемодан на пол, подходит к дивану и присаживается на край.

— Подвернула ногу и упала с лестницы, — киваю в ее сторону, — минут двадцать назад. Где-то в девять. Мы гулять собирались.

— Жалуетесь на что?

— Упала на бок, рука и нога болят.

— Понятно, — доктор надевает перчатки и ощупывает, осматривает мои пострадавшие конечности, — так больно?

— Нет, — говорю и радуюсь, что боль и правда отступила.

— А так?

— Нет.

— А вот тут?

— Ай! — а вот при нажатии где-то у локтя руку простреливает острой вспышкой боли.

— Всё-всё. Лёша, доставай аппарат. Мне нужен локоть и голеностопы обеих ног, — отдаёт распоряжение доктор и поднимается.

За дело берётся второй специалист. Наверное, рентгенолог, а первый отходит к столу и зовёт к себе Шипинского помочь заполнить бумаги…

…Снимки сделаны, проверены и, к счастью, оказывается, что переломов у меня нет, связки тоже не порваны. На ноге растяжение — её упаковывают в лангету. А на руке, скорее всего, ушиб — руку тоже размещают в специальную повязку, которая крепится к шее. Напоследок мне делают обезболивающий укол.

— Обязательно обратитесь к неврологу, — советует доктор, — покажите локоть — возможно, пострадал нерв.

Артур обещает следовать всем показаниям и провожает бригаду до двери, а когда возвращается, стремительно приближается к дивану. Очень стремительно. Прямо пугающе стремительно… встаёт передо мной на колени, берет в ладони мою голову и без слов целует.

Страстно, глубоко, голодно. Так головокружительно, что у меня мгновенно пропадают все страхи и сомнения. Я хватаюсь за него здоровой рукой, чтобы притянуть ближе. Мне не хочется от него отрываться и прекращать этот поцелуй. Я в этот момент мечтаю врасти в него всей своей сутью. Мне хорошо до звёзд в глазах и кажется, что ничего лучше в жизни не было.

Я не знаю, сколько наш безумный поцелуй длится, и мы бы, наверное, так до вечера и не оторвались от губ друг друга, но у нас дочь, и её не устраивает, что родители заняты чем-то интересным без неё. Марьяна подползает снизу и пытается встать, чтобы вклиниться между нами, гневно возмущаясь. Приходится прерваться.

— Всё, Арина, — сообщает мне Шип крайне серьёзно. При этом он умудряется обнимать и меня, и Маню одновременно. — Хватит с меня твоей самодеятельности. Вы — мои девочки, и больше я вас без присмотра не оставлю. Глупости эта твоя самостоятельность и независимость. Теперь будет только так, как я скажу.

Он настроен решительно и говорит без шуток, но я воспринимаю его слова совсем не так, как вчера или еще раньше. Будто через призму моего падения они слышатся иначе.