Малинка с горечью

– Я вообще –то имел ввиду, что оплодотворят яйцеклетку не твоей жены, а вашей инкубаторши. И знать ей об этом незачем. А врачебная этика, как и все в этом мире покупается и продается, – холодно резюмировал он.

Твою ж… ближайшую родственницу! Вот что значит тоннельное мышление. По какой-то причине мозг видит только одно решение и простраивает ход событий исходя из него. Убеждает себя, что другого быть не может, и даже не думает поискать другие варианты. И вот так позорит своего хозяина…

Дед наслаждался своим триумфом. Он откинулся на спинку кресла и рассматривал меня так, будто впервые видит. Но ему мало. Надо добить.

– Хотя, признаюсь, глядя на эту молодую самочку, я бы тоже подумал, как ты. Ее только отмыть да откормить, и будет бриллиант. Чистейшей воды. Ты б видел, в каком гадюшнике она живет! Комната в какой-то рабочей общаге. Прокуренный коридор, провонявшиеся нищетой и убогостью лестницы. И одна комнатушка на троих. Меньше, чем любой из наших туалетов. А она держится. Трутня на себе тащит. Так что ей деньги и впрямь нужны позарез.

– Почему трутня? – севшим голосом спросил я и потянулся за бутылочкой воды, стоявшей на низком столике. Сердце ударялось в ребра, как глупая птица, бьющаяся о стекло. То, от чего я отмахивался, зная, что ничего не изменить, все-таки вылезло, требуя ответа. Почему Малинка вышла за него замуж?

– Мужик, даже на костылях, не позволит своей женщине гробиться на двух работах и продавать свое тело, – издевка исчезла из его глаз. Он говорил зло, отрывисто, будто тень тунеядства этого недомужика могла как-то запятнать и его самого.

– А может она его любит? – промочив горло, задаю самый больной вопрос. Просто в воздух. Потому что дед ответа не знает.

– Да они спят врозь!

– Они тебе и это рассказали? – тут уж я позволил себе иронию.

– Зря ухмыляешься. Когда на кровати две подушки, одна в розовой наволочке, а другая со смешным мишкой, кто, по-твоему, на ней спит? А на диване, в углу, сложенное постельное, прикрытое пледом.

Это один из тех моментов, когда в главе нашего семейства проглядывало что-то человеческое. Но оно тут же безжалостно задавилось его цинизмом.

– Так что нам такая стойкость ко двору. Хорошо, что вы начали чудить.

Это могло б сойти за знак одобрения, но то, что он предложил, выходило за рамки. Как всегда, в переговорах и на предварительных встречах, я обязан уточнить все нюансы, чтобы не было разночтений.

– Поправь меня, если я что-то неправильно понял. Ты хочешь, чтобы мы у девочки забрали ее родного ребенка?

– Почему забрали. Мы ей выплатим деньги, как она того и хочет, – недоуменно пожал плечами он. – Ей какая разница, чей он? Она же и знать не будет, так что муки совести исключаются. В чем проблема?

Черт! Умеет дед загнать в ловушку! Я и сам не хотел бы, чтобы ребенок перенял все от жены. Абсолютное отсутствие интереса ко всему, что не касается ее лично, лень, инфантилизм. Но забрать у Малинки ребенка и отдать Стеллке – это вообще ни в какие ворота. С рождения лишить малыша материнской любви. И где гарантия, что меня совесть не сгрызет. Что если дитя будет похоже на Малинку? И чем больше я крутил эту мысль, тем больше понимал, что это отвратительно. И тут же понимаю, что, если бы выбор деда пал на другую девушку, я бы с ним согласился.

Это единственная нечестная сделка, на которую я пойти не могу. Без вариантов. Без компромиссов. Но с него станется весь процесс взять под контроль. И сейчас спорить с ним – себе дороже обойдется. Надо что-то придумать. Взять тайм-аут.

– Дед, ты, конечно, мозг. Но зачем ты вынудил меня жениться на Стелле? Ты же знал ее с детства! И что, не видел, что у нее интеллект рыбки гуппи?

– Затем, чтобы сохранить и приумножить семейный бизнес. В ней есть все, чтоб создать тебе респектабельный имидж. И если бы вы не затеяли свою аферу, я бы молчал. Но поскольку теперь есть реальная возможность выбора, то, по-моему, все очевидно. Глупо упускать шанс улучшить генетику наследников. Надеюсь, ты меня услышал.

– Я тебя услышал, – я отсалютовал и покинул кабинет в полнейшем раздрае.

Мне необходимо увидеть Малинку. Просто поговорить ни о чем. Или для отмазки – об условиях проживания. Ведь оставлять ее там, где она сейчас, нельзя.

Набираю новый номер, который я сразу же «сфотографировал» с соглашения. Потому что больше не могу терпеть. Если я ее не услышу сейчас же, меня просто разорвет на конфетти.

Гудки. Гудки. Я уже отчаиваюсь, но тут раздается ее запыхавшееся: «Алле», от которого меня буквально бросает в дрожь.

– Алина! Это Максим!

– Слушаю вас, Максим Михайлович, – через трубку веет арктическим льдом.

– Нам нужно встретиться! – выдыхаю. Никогда не думал, что у меня есть хвостик. Но сейчас он определенно заискивающе метался из стороны в сторону.

– Мы же договорились, что все организационные вопросы будем решать со Стеллой Игоревной. Простите, я не могу говорить. Я на работе.

Она отключилась, а я почувствовал себя полным дном.