Малиновский. Солдат Отчизны

— Что-то я не очень понимаю...

— А чего тут понимать? Тебе что, делать больше нечего, как с этими щелкопёрами возиться? Мало того что я их то и дело уму-разуму учу, так ещё и ты впрягся. С меня пример берёшь? — В голосе Хрущёва проступала ревность: вот какой конкурент нашёлся!

— Так мы, Никита Сергеевич, вместе с Главпуром посчитали, что такая встреча будет полезной. Епишев и в ЦК это согласовывал. Да и писатели были довольны. Сурков — так тот прямо сказал, что впервые за тридцать лет такое совещание, точнее, встреча проходит. Войну вспоминал, как тогда писатели с военачальниками часто встречались.

— А ты его побольше слушай, этого песенника, он тебе ещё не то напоёт! Его мёдом не корми, только дай поговорить. По известному принципу: прокукарекал, а там хоть не рассветай! Ну да ладно, речь о тебе. Ты у нас, можно сказать, самый главный министр — обороны! На тебе все наши вооружённые силы. Вот и занимайся ими. Ты ещё с трибуны этой встречи не сошёл, а вражеские зарубежные голоса уже затявкали: в Советском Союзе идёт полная милитаризация умов, сам министр обороны призывает писателей вооружаться. Ты небось вчерашнее радио «Свобода» не слушал, коньячок с письменниками попивал, а я вражеские голоса не пропускаю. Зачем же на их мельницу воду лить?

— Учту, Никита Сергеевич, — коротко сказал Малиновский.

— Учти, учти, — уже миролюбиво произнёс Хрущёв и повесил трубку.

12

Для Родиона Яковлевича Малиновского рыбалка была не просто страстью — она была, пожалуй, единственной возможностью отрешиться хотя бы на время от всего, что наполняло жизнь тяжестью проблем. На рыбалке забывалось всё, причём настолько основательно, что вроде бы это всё и не существовало вовсе: и Министерство обороны, и, прямо-таки страшно подумать! — ЦК партии, и даже семья. В центре мира оказывался лишь поплавок удочки летом и сторожок удильника зимой, а главным вопросом жизни становился вроде бы самый что ни на есть пустяковейший вопрос: клюнет или не клюнет? И потому рыбалка из обычного досуга превращалась в некое всемогущее целительное средство, которое хотя бы на несколько часов снимало нервный стресс, успокаивало душу и побуждало думать об этой самой жизни как о величайшем счастье, дарованном высшими силами.

Иногда хаживал он и на зимнюю рыбалку. Казалось бы, чего хорошего: мороз, вьюга, хмурое небо, бредёшь к водоёму, ощущая на себе непомерную тяжесть полушубка, валенок, меховых штанов да ещё и увесистого рыбацкого ящика. Но что по сравнению с этим значил почти священный ритуал зимней рыбалки: снятие чехла с ледобура, нетерпеливое сверление лунки, когда во все стороны, брызгая острыми осколками, летит зеркальный лёд, сверло вот-вот дойдёт до воды, с шумом вытолкнет на поверхность ледяное мокрое крошево, и после того, как лунка будет тщательно очищена специальной ложкой, можно будет размотать леску и опустить в холодную таинственную глубину мормышку с насаженным на крючок мотылём! А потом, поудобнее усевшись на мягкое, обитое войлоком сиденье рыбацкого ящика, ждать, как высшего проявления счастья, того священного мига, когда вдруг оживёт, дрогнет сторожок и обозначится первая, такая желанная поклёвка!

Малиновский любил рыбачить в одиночестве, даже адъютанта просил сверлить лунки подальше от того места, где располагался сам. Не хотелось, чтобы от священнодействия отвлекали разговорами, которые как бы снова окунали его в водоворот служебных дел и перечёркивали всё, ради чего он оказался здесь, на водоёме. Однако в этот раз ему не удалось побыть в одиночестве: на рыбалку увязался давний друг, отказать которому он не мог. Друг этот был человеком надёжным, преданным и порядочным. Он подружились ещё на фронте, где Дмитрий Тимофеевич Штоляков был членом Военного совета армии, какое-то время входившей в состав 2-го Украинского фронта. Что-то прочное соединило их — скорее всего, похожее восприятие жизни. Главное, у истоков этой дружбы не маячило никакой корысти, никаких взаимных обязательств друг перед другом. Никто никого не выручал в бою, не помогал продвинуться по служебной лестнице. После войны Штоляков и дальше пошёл по партийной линии, был взят на работу в ЦК партии, трудился в сфере идеологии и обладал завидным даром быть осведомлённым если не обо всём, то, во всяком случае, о многом. Обладая такой информацией, умный человек мог выстраивать свои отношения с людьми, стоявшими у власти, соотносить свои действия со складывавшейся обстановкой и предотвращать опасности, которые частенько проистекают как раз от незнания истинного положения дел.

...Погода в этот день явно не удалась. Снежные обвалы то и дело вырывались из низких тяжёлых туч, снегом замело прибрежные леса, забило лунки, он покрывал толстым слоем шапки и воротники полушубков. Клёва не было совершенно.

— Настоящая свистопляска, — наконец не выдержал Малиновский. — Один выходной, и тот собаке под хвост. И это называется рыбалка по последнему льду. Верно говорят: марток оставит без порток!