Малютка

— Антон Колладо, сорок четыре года, получил ферму в наследство от родителей, Рамоны и Дамасо, — доложил Буэндиа. — Касимиро и Серафин нигде не зарегистрированы. У них даже свидетельств о рождении нет, но похоже, они братья Антона. Думаю, им было лет по пятьдесят. Мне нужно еще некоторое время, чтобы обработать все взятые образцы. Пока что у меня есть только результаты предварительного анализа. По ним я точно могу сказать одно: следы, найденные в квартире на Аманиэль, оставлены, как мы и предполагали, этой четверкой — Антоном, Хулио и двумя братьями. Азаперонил употребляли оба слабоумных, в крови Касимиро остались следы азаперона.

— А что ты можешь рассказать о Хулио? — спросил Сарате.

— Пока ничего. Завтра будет готов анализ ДНК.

— Он жил на ферме, в отличие от своей матери, — отметил Ордуньо. — Может, Антон использовал его, чтобы заставить Валентину молчать.

— Хулио не жертва. — Ждать снисхождения от Сарате не приходилось.

— Пора поговорить с Антоном, — подытожила Элена.

Все встали и направились к выходу: пришло время заглянуть чудовищу в глаза. Только Рейес осталась сидеть на месте. Она чувствовала, что не может продолжать расследование. Все мысли были только о том, чтобы принять душ — смыть с себя запах смерти — и выплакаться.

— Я попросил проверить состав фрикаделек из «Сарко», — с улыбкой обернулся к ней с порога Буэндиа. — Но готов поспорить на пятьдесят евро, что в них найдут только лук, морковь, черный и красный перец, помидор, тмин, щепотку соли и одно яйцо на полкило фарша. Из говядины и свинины. Свинина пожирнее, она придает блюду сочности.

— Тебе официантка рецепт дала?

— Повар. Сказал, что мясо они закупают в Меркадоне.

— Спасибо, Буэндиа. Но веганкой я, видимо, все равно стану…

Антон сидел в наручниках, положив голову на стол. Заснул. Элена зашла в допросную, хлопнув дверью, но он только приоткрыл один глаз и что-то пробурчал, недовольный, что инспектор прервала его сон. Она не обратила на это внимания и спокойно села напротив. В помещении стоял едкий запах. Охранник предупредил ее, что Антон помочился в штаны, не попросив отвести его в туалет.

— Как на самом деле зовут Малютку?

Элена решила начать допрос издалека. На самом деле ее не очень интересовало, кто эта девочка, по трагической случайности попавшая на ферму. Ей было нужно только одно: чтобы Антон начал говорить и вывел ее на след Хулио. Но он молча втянул голову в плечи и снова закрыл глаза.

— Не хочешь говорить или не знаешь?

— Не знаю.

— Слышала, у тебя член совсем крошечный. И все над ним смеялись. — Она застала его врасплох. Антон выпрямился, явно оскорбленный. — Зубоскалили у тебя за спиной. Касимиро, Серафин, твой сын Хулио… все.

Антон стиснул зубы. На мгновение Элене показалось, что сейчас он осыплет ее бранью, но вместо этого он расплакался. Антон хныкал, как ребенок, пряча глаза. Это уже не спектакль, подумала Элена.

— Все над тобой смеются, да, Антон?

Он резко вскочил. Элена не подала виду, что нервничает. Она знала, что коллеги наблюдают за допросом и вмешаются, если людоед попытается на нее напасть. Однако он поступил иначе: спустил брюки и трусы и показал свой член.

— Видишь? Посмейся и ты! Кому еще интересно?! — крикнул он, выходя из себя и обращаясь к полупрозрачному зеркалу, отделявшему допросную от смежного помещения. — Вам в деревне рассказали? Куцый хер! Мне так в школе говорили. Сраный обрубок.

Антон ухватился за член и дернул его так, словно хотел оторвать. Вбежавшие охранники не дали ему нанести себе травму. Они перестегнули наручники, заведя руки заключенного за спинку стула, чтобы он не мог двигаться, и надели на него штаны. Когда его снова оставили наедине с Эленой, Антон обливался по́том. Видимо, демонстрация собственной ущербности его возбудила.

— Но есть способ сделать так, чтобы он вырос и затвердел, правда?

— Я не виноват.

— Ты и Хулио этому научил?

— Он подонок. Смылся. Бросил меня.

— Он так долго был рядом с тобой. Куда он мог поехать?

— К своей мамочке. — Антон засмеялся собственной шутке.

Элена видела, что ему нравилось быть в центре внимания. Он жаждал рассказать о своих злодеяниях, о стране кошмаров, в которую превратил ферму и где был господином. Она не доставит ему такого удовольствия.

— Хулио поехал не к Валентине. Подумай еще, Антон. Куда он мог направиться?

— Мне плевать.

— Если он так мало тебя волновал, что ж ты не пристрелил его, как Касимиро?

— Я не хотел причинять вред брату. Он с катушек слетел. С ними такое бывало. Таблетки и шлюхи их успокаивали, но тогда на это времени не было. Этот козел Хулио украл у меня фургон. Чертов ворюга. Это у него в крови.

— С такой ерундой между ног ты и детей-то не мог иметь, — сообразила вдруг Элена.

— Папаша Хулио то ли румын, то ли араб, хрен его знает. А мать была шлюхой.

— Которой ты ничего не мог дать.

— Я дал ей дом.

— Я имею в виду, в постели.

— Она была уродиной.

Антон ухмылялся. Ему не терпелось рассказать Элене подробности. Как он выбирал жертв. Как доставлял им удовольствие. Почему отпустил Валентину.

— Хочешь рассказать мне, как все было в первый раз?