Мальтийское Эхо. Продолжение (СИ)

"Она ещё и двоечница!" - огорчённо подумал Андрей. Далее по залам быстро проследовал один и вышел на воздух.

Когда группа рассаживалась в автобус, а Борис Ильич и Андрей в сторонке предавались воспоминаниям, к ним подошла эта дамочка-горе-экскурсовод и, отдав Борису какую-то деловую бумагу, спросила заносчиво Андрея:

- Ну что, нашли клад?

- Конечно.

- И где же он?

- О, это вы, мадам. Но я его должен закопать обратно, - обрезал Андрей Петрович.

Женщина вспыхнула, бросила виноватый взгляд на Бориса и быстро засеменила обратно во Дворец.

- Зачем ты так, Андрей?

- Нужно учить, нужно готовиться к занятиям, тем паче - к лекциям! - ещё раз обрезал доцент.

- У ней зарплата уборщицы, муж недавно бросил... Ты хочешь видеть дам-экскурсоводов с породой и статью Ани Жирардо и Катрин Денёв? - убеждал добрый Борис Ильич.

- Да, точно! - Андрей хлопнул приятеля по плечу. - Анна и Екатерина! Эти имена.

- Что с тобой?

- Они. Эти дамы были в моём сне!

- Неплохие дамы тебе снятся! Неслабо, весьма, - удивлённо бормотал Борис.

Он предложил Андрею сесть рядом с ним.

- Люди устают, дремлют. На обратном пути мы можем поговорить.

- С удовольствием, - подтвердил Андрей.

- Только давай на "ты".

- Правильно, мы же из одного гнезда.

Борис Ильич немного поговорил с народом и выключил микрофон. Вопросов пока не было.

- Борис, можно я задам три вопроса по теме экскурсии? О Марии Фёдоровне.

- Валяй!

- Первый: она умела петь?

Вопрос был подленький, на "засыпку". Ответ-то Андрей знал.

- Нет, и очень переживала по этому поводу... - спокойно ответил Борис Ильич.

- Второй: императрица любила изящные дорогие безделушки. В запасниках Павловска их больше, чем в запасниках Гатчины?

- Да, намного больше.

- Третий: была ли у неё некая золотая шкатулка, напоминающая, ну, что ли, укладку для яиц, очень старинная, с такими вот углублениями.

- Я не знаю, Андрей. Могу лишь сказать, что она ведь ещё очень долго жила в Павловске и после смерти мужа, - Борис задумался. - А ты знаешь, ведь Павел любил перепелиные яйца. Может и она ела их для улучшения голоса и

держала в специальной коробочке. А может в подобной коробке, - он задумался, - она перевозила мешочки с семенами, укладывая их в ячейки. Она ведь, ты знаешь, обожала цветоводство. А почему тебя интересует эта шкатулочка?

- Спасибо, Борис. Твои версии очень интересны. А я так... Есть один вопросик в связи с тем, что я... вернулся недавно с одного острова, где великое множество перепёлок, - он с трудом ушёл от ответа, обмахиваясь свое й шляпой и рассеянно улыбаясь.

- И трость у тебя необычная какая-то. Скипетр фараона. Ты, Андрей, чем занимаешься, где?

- Доцент кафедры "Древней истории и средневековья" в Екатеринбургском университете. На долю ставки. За "малую толику". Но есть и планы... изменить и работу и местожительство, - неохотно отвечал Андрей Петрович.

Борис внимательно посмотрел на бывшего коллегу.

- Понимаю. Чтобы открылась новая дверь, должна закрыться старая, - проговорил он. - А сколько времени пробудешь в Питере?

- Месяц, наверное, - пожал неуверенно плечами Андрей. - А ты, Борис, больше не преподаёшь?

- Я - путник, сталкер. Девять лет назад ( а мне, представляешь, до пенсии оставалось 4 года) я уже работал на четверть ставки и, находясь в докторантуре, вынес на обсуждение кафедры свою научную монографию о Павле I. Кафедра пропустила, а вот Учёный Совет факультета не рекомендовал для публикации. Докторскую уже было не защитить. Припомнили мне и моё увлечение, как они сказали, "бизнес-планами". Осудили.

- Что за планы? Поделись!

- Всё скромно, интеллигентно и благородно. Я был одним из организаторов "Клуба любителей истории" в Питере. Подобие "Что? Где? Когда?". И реальные игры, и виртуальные. Ну, сейчас этого навалом в интернете, и вообще... А зарабатывал этим раз в 100 больше, чем в университете. Короче, мой друг, я уволился семь лет назад. Два года работал научным консультантом в Гатчине, за это время монографию переписал в роман под заглавием "В тени Михайловского замка". Выкладывал отрывками на литературных сайтах, свой сделал, носил в различные издательства. И, наконец, в издательстве "Астрель" приняли. Заключил договор, прошёл редакцию, качественную, слава Богу, лишь "причесали" текст. Пообещали тираж тысячу экземпляров, по нашим-то временам достаточно. В конце этого года покажут сигнальный экземпляр.

- Как интересно! Я ведь тоже написал повесть. О Павле, апостоле. Да... Два Павла... Но мой литературный корабль ржавеет у причала.

- Не переживай. Этот причал гигантский. Архипелаг затонувших "гениев". Но признайся: ты же получаешь огромное удовольствие от писательства.

- Есть такое. Было.

- А я сейчас одновременно работаю над тремя повестями: об Иуде, об Аристотеле и о Сталине. Один день в жизни каждого героя.

- Прельщает писательство, несомненно, - Андрей бросил ироничный взгляд на приятеля. - Ты, Боря, помнишь басню Крылова о том, как великий писатель и убийца оказались в аду.

- Не припоминаю.

- Через тысячу лет костёр под убийцей потушили, а под писателем - нет.