Мальтийское эхо (СИ)

— Счастливого пути, внучка.

— Счастливо, — заключил Андрей Петрович.

— 36 -

На следующем ужине за большим столом в столовой сидели уже впятером. Чтобы не обсуждать наспех серьёзные темы и «причесать» известную неловкость первых минут беседы, Ирина говорила об увлечении Сергея фотографией. А сам фотограф подарил всем присутствующим несколько своих работ. Вере Яновне понравились фото, где наездник и наездница сидят на лошадях, в жокеях, прочей форме и целуются. И не видят, что лошади целуются тоже! Также она отметила высокий профессионализм и на тех снимках, где изображены виды городов с разных ракурсов и в разное время суток.

Мария Родиславовна больше молчала и украдкой рассматривала гостя, думая про себя: «Питерец, всё-таки питерец! Глаза петербургские: светло-зелёные, водянистые, будто невская вода всё время плещется в них. И холоден в общении по-питерски. Но франт, венский щеголь проявляется в манерах одеваться и надевать маски вежливости. Светлые, вьющиеся слегка волосы, чуть с рыжа, как у Иришки. Может подарят мне кудрявого правнучка?! Но притягивает больше всего взгляд — колючий, ван-гоговский и шкиперская бородка, делающая манеру Сергея кривить рот более ироничной».

Ириша же в свою очередь ловила во взглядах бабули одобрение её выбора. Вера Яновна говорила об искусстве. И только Андрей Петрович нарушал чопорность этого первого часа общения, обнимая по-свойски Сергея и этим заставляя того обнаруживать детскую незавуалированную открытость. Та же очевидная влюблённость, которую не скрывали Сергей и Ирина, дарила уют и тепло всей компании. Но вот Вера Яновна сделала ледяными свои глаза Снежной Королевы, и, намереваясь чуть «прощупать» гостя и как вероятного родственника и как возможного сотрудника-психоаналитика, спросила:

— Каковы же ваши планы, дорогой Серёжа?

Каким бы мудрым и опытным психотерапевтом ты ни был, дорогой читатель, под хирургией внимательного и острого, как скальпель, взгляда красивой и умной женщины тебе придется напрячься и «попросить анестезию». Так и Сергей, прежде чем ответить, сделал два больших глотка вина и довольно жалобно посмотрел на дядю Андрея.

— Собственно, какие именно мои планы вас интересуют? — и вновь голос спокойный и вид непринуждённо-независимый. — Завтра после полудня у меня назначена встреча на Мойке. Там в районе Певческого моста есть психоаналитический центр. Я уже с ними дважды разговаривал по телефону из Вены по поводу работы. Но… но это первый шаг. И то… Впрочем от него зависят и другие. Задача — устроиться на работу, цель — остаться жить и работать в России, мечта — открыть собственный Целительный Центр.

— Это очень хорошо! Это на векторе нашего будущего Целительного Центра, — обрадованно смягчила тон Вера. — Здесь, в усадьбе. И на вас у нас виды.

— Да, мне Ирина говорила об этом. Но весьма туманно, — рассеяно отреагировал Сергей.

— Туман рассеется через пару недель! — уверенно сказала Вера Яновна.

Европеец, любой, даже с природным русским менталитетом, не любит говорить о делах «туманных». Поэтому молодой человек вежливо, не выказывая своей заинтересованности констатировал:

— Эту пару недель мы с Ириной будем заниматься моей квартирой на Благодатной.

Все посмотрели на Иришку, Сергей тут же добавил:

— Возможно нашей квартирой. Нашей с Иришкой, — сделал паузу, посмотрев на дядю Андрея. — Я забыл, как точно звучит русская пословица про…шкуру неубитого медведя.

Он перевёл взгляд на Марию Родиславовну.

— Дайте мне, пожалуйста, оглядеться… Почувствовать Родину… Встать на ноги, — с надеждой в глазах и уже по-русски горячо сказал Сергей.

— Конечно, конечно, — скупо отреагировала пани Мария.

Андрей Петрович намеренно молчал, не помогая «дружочку Серёжке» (так он называл мальчика с детства) сдавать этот первый «зачёт знакомства». «Пусть», — думал Андрей — «понапрягается. Ему теперь жить в России, и такая вот «сержантская школа» не помешает избалованному удобствами, холёному и чуть самоуверенному молодому другу из города вальсов». А сам, любя этого «юнца» и видя в нем черты Ольги, той, из его юности, те, что сейчас лечебными листьями добрых воспоминаний обертывали усталое сердце мужчины, переживал за зачетную оценку, которую выставит Снежная Королева. А она продолжала:

— Вы, Сережа, о Центре на Мойке упомянули. В голосе вашем была не только неуверенность в трудоустройстве, но и что-то еще. Ведь так?

— Да, так. Вы прекрасно чувствуете интонацию, Вера Яновна. И точно! — молодой человек сделал паузу и продолжил. — Методы этого центра на Мойке традиционные в психоанализе: либидо, мортидо, Ид, Эго. В Вене это «священная корова» старика Фрейда. А я потому и хочу покинуть Запад, что вижу ограниченность теории Фрейда. Тем более так же, как когда-то извратили и выхолостили христианство, фрейдисты застыли на месте в научном развитии. Извините, вам, наверное, скучно слушать об этих вещах. Впрочем, мне Ирина говорила, что вы, Вера Яновна, как и она, интересуетесь эзотерикой, буддизмом и еще сакральной геометрией.

— По мере своих скромных сил, — «мяукнула», как опасная тигрица, Вера.