Мальтийское эхо (СИ)

Они вошли обратно в столовую. Женщины весело болтали о чем-то.

— Иришка сказала, что первое впечатление о Петербурге у вас, Сергей, весьма восторженное? — спросила Вера.

— О, да! И мой Питер чем-то похож на мою Вену! Только здесь непривычно холодно, сыро и мало солнца. Но солнышко у меня свое! — он подошел к Иришке и обнял ее.

— Все, молодежь. Я устала. Я замечательно провела вечер. Мне пора «бай-бай», — сказала пани Мария, расцеловалась со всеми и ушла к себе.

— Ой, действительно, уже десять вечера. Я ведь хотела показать Сереже весь дом, всю усадьбу… — расстроенно «ойкнула» Ириша.

— Еще успеешь, — успокоила ее Вера. — Ты сегодня ведь почти не спала ночь, ездила в аэропорт. Поэтому на сегодня достаточно будет… экскурсии в твой флигель. И мы с Андреем полны впечатлений и пойдем сейчас отдыхать наверх.

Старшая сестра обняла младшую, прошептала ей что-то на ушко. Сергею Вера сказала:

— Утром вы уедете в Питер. Бабуля утром разрешила свободный режим. Можем утром и не увидеться. Мы будем вас ждать через недельку. Обещаете?

— Да, обещаю, Вера Яновна, — улыбался Сергей.

Андрей крепко подал руку молодому другу, пожелал «спокойной ночи».

Вера прыснула и поправила мужчину:

— Пре-крас-ной, ты хотел сказать.

— Типа да, — буркнул Андрей, улыбнувшись.

Действительно, через четыре дня Ирина и Сережа появились в усадьбе вновь.

— Мы начали ремонт на Благодатной. Бригада хорошая, но потребуется три-четыре недели… — начала рассказывать Ириша. Она вся светилась счастьем!

Вера поморщила нос:

— Господи, опять ремонт! Какая ты у нас хозяйственная! Как ты не устаешь от этих ремонтов?

— Так получается, — виновато отреагировала девушка.

— Да Слава Богу! Будете жить здесь, в усадьбе. Смотрите, как мы все рады. Ну рассказывайте, я перебила тебя. Извини. И не стойте на пороге, проходите в гостиную и присаживайтесь.

Ирина села и продолжила:

— На Мойке у Сережи не «вырисовывается». Им серьезные конкуренты из Вены не нужны. Погуляли по городу, посетили Эрмитаж и Русский, зашли к маме. Сергей настоял, — она замолчала, посмотрев на жениха.

Молодой человек продолжал стоять между двух чемоданов, набитых книгами, рукописями, тетрадями и дневниками наблюдений за пациентами. Лицо у него было уже не холодным, он чувствовал себя среди своих. Но голос, которым он заговорил, был взволнованным:

— Я попросил руки Ирины у Юлии Станиславовны, — он сделал паузу. — Она благословила нас. Считаю необходимым попросить руки Ирины и у вас, Мария Родиславовна.

— Я рада, дети мои. Доброго вам семейного счастья, благополучия. Пусть удача будет с вами и нами.

Андрей с огорчением отметил, что пани Мария сдала за последние четыре месяца. Трудно в ее возрасте переживать серьезные тревоги и быть в мучительном ожидании: что будет с усадьбой?

— Я вижу, вижу, что в машине Иришки есть ящик шампанского! — сказал Андрей Петрович, шутливо прикрыв веки.

— Я уже ничему не удивляюсь, — весело сказал Сергей и двинулся за шампанским.

Праздник начался.

— 37 -

Игорь прилетел в Петербург 3 ноября. Он не стал сразу звонить Андрею и Вере. Ему хотелось побродить по родному Санкт-Петербургу одному. Он так давно не был в любимейшем на всем свете городе. Вспомнить запах питерских ветров, шелест тревожных гармоник волн рек и каналов, мистерию проспектов и мистификацию проходных дворов. Было холодно. Периодически валил мокрый снег. Игорь с удовольствием сгребал с перил и поребриков эти новые для себя и для наступающей зимы крупные хлопья белого пушка, сжимал в руке и прикладывал к щекам, ко лбу. И радовался, улыбался как ребенок.

Вот знакомая парадная, а вот еще. Здесь жил, а может и сейчас живет старый приятель, также художник. «Уже темнеет, зайти что ли, на авось. Вдруг Слава дома? Поболтаем», — подумал Игорь.

Он зашел в ближайший магазин. Купил дорогой коньяк и большую коробку конфет. Подумал: «Если не застану дома, отнесу в гостиницу. Какая-то новая, на Невском, называется «Агни». От Агни-йоги что ли?»

Дверь открыл мужик, неопрятно одетый, весь седой. От него разило перегаром, на бороде давно уже живут крошки хлеба, табака и тяжелых мыслей. Узнать Вячеслава было трудно, но это был он. Разве художник может ошибиться.

Однако хозяин не признал в госте старого друга.

— Тебе чего, старичок? — спросил Слава.

Мысли мгновенно пробежали в растерянном сознании Игоря струями на перекате горной речки: «Может уйти. Обознался квартирой и все. Нет. Мелко. Ведь старый друг».

Вячеслав был по образованию технарь, но как художник-самоучка в молодости был оригинален и подавал надежды. Товарищи по кисти, окончившие, как и Игорь, художественные академии, давали Славе советы, но его крайне неприятный снобизм отталкивал всяческое участие. Мало того, он еще и обожал критиковать других, жестко, бескомпромиссно. Лишь с Игорем и еще Женькой он мог держать себя в рамках спокойного дружелюбия.

— Славка! Да это я, Игорь, — улыбнулся гость.

— Точно! Проходи, старичок. Сто лет, — в ответ улыбнулся хозяин и с бороды, давно не ощущавшей улыбки, осыпались крошки.